Троюродный дядя (СИ)

К приезду полиции троица лежала на полянке, на расстоянии друг от друга. Всех Иван связал. Раненый получил помощь, а мой амулет висел на собаке. Может, я не права, но поступила так.

Полицейский постарше кивнул Ивану:

– На тебя напоролись в лесочке? Штирлица выгуливал?

– Да.

– Бедные. Это какие по счету?

Сэнсэй задумался, сказал неуверенно:

– Наверное, десятка два получается. А нож не стал поднимать, под машиной. И зеркало вон валяется.

– Придется нам забрать зеркало, Иван.

– Забирай, что ж теперь, вот Штирлица у меня ранили.

– Я б сказал, да девочка здесь, – покосился на меня полицейский, – Иван, тебе пора к нам идти. На работу.

– Кстати, о работе, пойдем-ка, поговорим, пока хлопцы грузят.

Полиция уехала, мы тоже собрались. Голова Штирлица лежала у меня на коленях, резерв был почти пуст, все-таки потратила и на вора этого.

– Сэнсэй, давайте сразу в «Парацельс», если нет Ксении, вернемся к ребятам, там есть магзал. Они сказали, вам придется на суде быть, мы останемся?

– Вечером скажут, после допросов будет ясно, телефонами обменялись. А вот машина должна быть доступна. Смотря к кому дело попадет. Кстати, никогда не показывай, что занимаешься боевыми искусствами в такой ситуации.

– Почему?

– А вот ты встанешь в стойку, они увидят, и вытащит просто обрез или пистолет. И все.

Ксения была на месте, оказывается, она планировала уходить с нами. Сегодня или завтра, как получится у Ивана.

Штирлица перенесли в магзал. Я попросила накопитель.

– Лер, тебе помочь?

– Хорошо бы, тромбики надо убрать, и регенерация неважная.

Мы взяли по накопителю, перешли на магическое зрение. Рана чистая, Ксения занялась тканями, я убрала тромбы в капиллярах, даже чуть шерсть нарастили. Чтобы не лизал.

Сэнсэй повеселел, гладил Штирлица. Снял с него мой амулет, хмыкнул, вернул мне, снял с себя, повесил на страдальца и велел ему:

– Не снимай! Это тебе медаль, – погладил пса, поднял глаза на  Ксению, – а вам не пригодится  пикапчик по работе? Ну, не продавать же. А вы присмотрите заодно, а? Налоги оплачу заранее, а?

– Пусть стоит, может и пригодится когда, только доверенность надо будет.

– Это решим. Леру отвезу.

– И Штирлица со мной, можно? Сэнсэй? Ксения Александровна? Можно?

Оба переглянулись и согласились.

15

История эта вынудила отложить Академию еще и на понедельник, сэнсэй давал показания. А во вторник утром за нами прибыли ректор и магистр Андрис. Сначала утащили наши вещи, их оказалось все же и не мало, вполне ощутимо. Потом перенесли нас, меня подхватил дядя, а я держала Штирлица. Собаку мелко трясло.

– Штирлиц боится! – сказала я ректору.

Он уже в холле поставил меня, прижал еще раз к себе на мгновение:

– Это тебя потряхивает, а Штирлиц спокоен.

Да? И не поняла!

– Это мы где?

– В ваших комнатах, просто вещи кладите, пойдем в приемную ко мне. Вам все покажут. Запоминайте комнату.

Он постоял у входа, вплетая нас в защиту, на двери номер – 2икс72.

Занесла вещи в комнаты, я дома?

Привет тебе, Академия!

Мы шли по коридорам: сэнсэй, Ксения и дядя. Они не торопились, но получалось быстро, я ничего не успевала рассмотреть! Высокие потолки, стены бежевые, за поворотом – проявился у стен зеленый оттенок.

Ксения оглянулась на меня:

– Подходим к зеленой столовой, тут будем завтракать и ужинать. А обедать в той столовой, которая ближе. Столовых много, на каждом этаже, графики работы везде висят на двери, если опоздаешь, то получишь только бутерброд и напиток, и все. Мы забежим куда-нибудь пообедать. А браслеты вам еще не выдали?

– Нет, – откликнулся ректор, – Шон уже в приемной, наверное. А Ивану документы оформим и к Андрису поведем, в бокс, потом уж браслет. Мы идем по факультету Теоретиков, кабинет мой тоже на этом факультете, и лекции тут читаю.

Ни лепнин, ни картин нет. Очень функционально. Двери, которые попадались по дороге, плотно закрыты. В коридорах тихо, очень чисто, светло, иногда попадались, напротив дверей, длинные скамейки. Представила, что адепты заходят на экзамены, ждут на  этих скамейках своей очереди. А я ничего не знаю! Ох!

– А библиотеки далеко? Как туда попасть?

– Лера, ты что так испугалась? Лера-Лера…Все тебя покажут, не волнуйся.

Ну да, ему легко говорить, явно старше меня раз в десять, все уже знает. И вообще, ничего так себе. Наверное, все влюблены. Отец, работая егерем, просто прятался. На каждой полянке его ловили деревенские женщины, и каждая незамужняя была готова создать уют в нашей избушке. По вечерам на крылечке мы находили пироги, завернутые в газеты, бумагу, полотенца, даже в наволочки. Отец не разрешал собирать эти плоды кулинарного искусства, мы их обходили, так они и черствели, пока не набредал какой-нибудь зверек. Отец ни с кем не знакомился, но у него была стойкая репутация Дон-Жуана, а деревенские многозначительно поджимали губки, знаем, дескать, все-е знаем.

Мы подошли к приемной, ректор пропустил вперед Ксению, меня, потом Ивана, и зашел сам. И вот тут я ахнула!