Тролль

По интонации я понимаю, что Ангел механически повторяет название, чтобы удержать его в памяти.

— Оно удобно в употреблении, одного пакета хватает на месяц. — Я с ужасом замечаю, что перешел на тот тон, каким обычно даю профессиональные консультации. — Никакой интоксикации. Это вообще не яд, просто таблетки от блох, они даже не убивают паразитов, а просто мешают гнидам созреть.

Я глупо усмехаюсь.

Долгое молчание на другом конце провода. Потом голос Ангела:

— Спасибо.

И он опять долго молчит.

— Я не понимаю, зачем ты мне… все это говоришь.

— Просто так.

Я тоже долго молчу, наш разговор заполняется черными дырами, способными поглотить целый мир. После долгой паузы я задаю вопрос:

— Между прочим, ты уже узнал, что едят тролли?

АНГЕЛ

Когда я покупал в аптеке одноразовый шприц, они смотрели на меня, как на наркомана.

ПОХИЩЕННАЯ БАБУШКА

И ДРУГИЕ ГОРОДСКИЕ ЛЕГЕНДЫ,

ИЗД. ЛЭЭНОЙ ВИРТАНЕН. 1987

Это случилось в Тапани, одном из районов Хельсинки, где каждая семья занимает отдельный дом. Уложив спать маленькую дочку, которой еще не исполнилось года, мать поставила коляску в саду. Время от времени она то поглядывала на нее из окна, то выходила проверить, в порядке ли малышка.

Потом женщина отправилась на кухню готовить и отвлеклась от ребенка. Она услышала, как он захныкал, но тут же и замолчал, поэтому продолжала чистить картошку. Поставив суп на огонь, женщина вышла в сад, чтобы забрать ребенка.

Заглянув в коляску, она чуть не потеряла сознание: там лежал новорожденный тролленок, завернутый в покрывало. А соседка видела темную тень, скользнувшую со двора. Малышку так никогда и не нашли.

АНГЕЛ

Ну и удивительное же это средство — антигельминтик.

Прошла целая неделя — и никакого интоксикоза. Теперь он сама энергия и стремительность, глаза ясные, скачет, как ртуть. Он не страдает от того, что заперт в четырех стенах, может быть, это благодаря тому, что для него естественно жить в пещере.

С тех пор, как Паломита накормила его кошачьим кормом, он иногда его ест, но только при условии, что это тот же самый сорт, да и то не всегда. По счастью, он допустил в свой рацион перепелиные яйца, но я должен обязательно куда-нибудь спрятать их — например, засунуть в большую стеклянную пепельницу, расположить в виде цветка под диванной подушкой или оставить на подоконнике за гардиной. Иногда, под хорошее настроение, я прячу их в варежках, в картонных коробочках, в грелках для кофейника и распределяю по всей квартире. Он их находит, обнюхивает, щупает, приходит в восторг, обретя такое сокровище, потом усаживается и начинает поглощать яйца. Аккуратно вскрывает скорлупу, разделяет яйцо на две половинки и выпивает, не пролив ни капли.

Он, наверное, и теперь был бы не прочь поохотиться, но я надеюсь, что мне больше не придется искать новые зоомагазины. В тех, где я уже побывал, я не рискну показаться еще многие месяцы.

Правда, его шерсть все еще выглядит тусклой и нездоровой. Надеюсь, причина не в программе и не в антигельминтике. Я ведь вижу: он здоров, здоров и весел.

ПАЛОМИТА

Пентги куда-то опаздывает. Он выскакивает из ванной, с такой силой отпихнув корзину с бельем, что та падает и крышка с грохотом отлетает. Я цепенею: сквозь щели корзины виднеется обложка засунутого в белье журнала, подаренного Микаэлем.

Но Пентти ничего не замечает, он выбегает за дверь, а я валюсь на пол, и сердце чуть не выскакивает из груди. Я должна найти для журнала другое место. Мне не хочется его выбрасывать, ведь у меня нет почти ничего своего. Каждая страница — как письмо. Каждая картинка — словно маленькая разноцветная дверь, ведущая за пределы этой квартиры.