Тролль (СИ)

— Не сомневайся. Хотя бы во имя мерина, попридержи пыл.

— Хватит называть его мерином, мой конь не кастрат!

— Ты тоже ребёнок, но «детка» так и просится на язык.

Амарилль, чем удивила братьев и тролля, совершила невозможное — проигнорировала издёвку Филина и, скрежетнув зубами, присоединилась. Хотя в разговор принципиально не влезала. Тролль притих, в присутствии эльфийки как будто разучился разговаривать.

— Бай, а ты насчёт причины, чтобы к нам присоединиться, серьёзен? А то вдруг переиграл, а мы и в ус не дуем, — спросил Филин.

— Нет, не шутил. Хочу приключений.

Амарилль фыркнула.

— И всё-таки наивно, — заметил Дбалин. — Даже инфантильно. Но в то же время благородно, романтично. У нас троих цели попрозаичнее будут. Деньги.

— А на что? — спросил тролль.

Дбалин улыбнулся брату:

— Начнёшь ты?

— А почему бы и нет! С самого начала, прям с нашего детства?

— Умоляю… — Эльфийка закатила глаза.

— Не стони. Раз с начала, так с начала. Заранее извиняюсь за театральность, но в своё время я прослыл самым известным актёром местных балаганов.

— И самым переигрывающим.

— Молчать, ушастая, раз не сечёшь в искусстве выражения. Я не переигрываю, а показываю ярко, чтоб видели все. Обещаю не затягивать. Начало будет грустное, посему готовьте платки. Жили-были два прекрасных оборванца, и случилось, что их батьку-лесоруба прибило деревом, а мамку-шалаву хворь съела. Ночью как-то нос провалился, а через пару месяцев на теле язвы открылись, что прежде огромными прыщами наливались.

— Дурная болезнь, — пояснил Дбалин.

— Пожалел братьев-оборванцев жрец храма тамошнего, что был богу посвящён ныне, так сказать, востребованному в народе. Трёхликому. Есть он батько, сын и мамка в сути единой. Я ведь дельно заумной риторикой распыляюсь, братишка?

— Не совсем. Хотя бы потому, что «руах», «мамка» то бишь, на самом деле переводится как «женщина-дух» либо «женщина-призрак». Можно сказать, что просто «дух».

— Ну и к чёрту, — отмахнулся Филин. — Как ты видишь, Бай, прилежным монахом был только один из братьев. Тот, что худосочный, очкастый и с рождения зазнайка. Второй же, сильный, ловкий, неудержимый, искренне клал на так называемые свободные науки и познавал прелести настоящей свободы.

— Пока я учился грамматике, риторике, диалектике, арифметике и остальным необходимым для каждого уважающего себя человека наукам, Филин валял дурака.

— Враньё!

— Регулярно сбегал из храма, шастал с менестрелями, акробатами и прочими мошенниками, увязался в банду раубриттеров, которой руководил какой-то, простите меня за грубость, идиот, любивший зелёные капюшоны.

— Они шли ему, — пожал плечами Филин.

— Но идиотом он был не из-за этого? — спросил Бай.

— Нет, — ответил Дбалин. — Из-за того, что грабил богатых и отдавал награбленное бедным. Позже ограбленные богатые били подвластных им разбогатевших бедных, отбирали золото и повышали подати. Видимо, идиот в зелёном капюшоне не подозревал о существовании такого понятия как последствие.

— Как бы то ни было, — продолжил Филин, — знакомство с лесной шайкой принесло близнецу только пользу.

— Его кинули в яму вместе с остальными. Если бы не прихоть фортуны в виде разъярённых крестьян, то примерил бы петлю.

— Но не примерил же. Вместо того благополучно вернулся в храм и осознал, что разбой, веселье, пьянки — ну, не его. Только веселье и пьянки — вполне его. А если ещё добавить баб сочных, чтоб прям как наша Амарилль, то вообще будет прелестно! И как думаете, что впоследствии он сделал? А он предложил худосочному братишке открыть бордель.

Молчали все, даже кони перестали хрипеть. Эльфийка, хоть и слышавшаяй историю не в первый раз, всё равно заинтересованно смотрела на Дбалина, ожидая продолжения.

— И братишка согласился, — сказал тот, скромно улыбнувшись. — Не обещаю вещать так же увлекательно, как Филин, однако постараюсь не ударить в грязь лицом. В то время у меня назрел план о незаконной… библиотеке. Знания — это прекрасно, но ещё невероятно цензурно. Пока Филин портил девок, парней и репутацию, я изучал трактаты, доступные в нашем храме, ходил в храмы других божеств и везде встречал запреты. Те или иные тексты, считающиеся еретическими, просто уничтожали. Во многом из-за того, что наиболее востребованные религиозные течения имеют власть над, извиняюсь за каламбур, власть имущими, в результате чего мы получаем официальный закон со списком «вредных» книг, который пополняется регулярно. Куда не обратись, везде хоть одна книга да будет запрещена. И как поступить в таком случае? Смириться? Ну уж нет. Бороться? Определённо. Только для борьбы нужны деньги. Многочисленные подкупы торговцам-путешественникам, переводчикам-толмачам, переписчикам да хотя бы постоянные траты на качественную бумагу, чернила, переплёты. И, возвращаясь к предложению брата, неплохо бы иметь хорошее прикрытие. Хотя, согласитесь, это абсурд за гранью понимания, что книги запрещают, а бордели — нет.