Троллейбус без номеров

– А почему они тебя не пытались обмануть? Да еще и так доброжелательно разговаривали. Называли так странно: «человеческое дитя», хотя тебе уже тридцать три.

Владлен расхохотался, гулко и по-доброму, так, что на них даже обернулись.

– Они меня помнят еще совсем маленьким, особенно Номид. Я, когда только попал в этот мир и вообще не знал, что происходит, быстро понял, что тут свои правила. Ни тебе купить нормальной еды в магазине, ни послушать какие-нибудь необыкновенные пластинки. Или вот, например, мой рюкзак. Сто рублей на него угрохал, зато помещается абсолютно все. Хоть дом туда можно засунуть. Люди таких вещей не делают.

– И сколько тебе было, когда ты в первый раз пошел торговать своими кошмарами на Рынок?

– Пятнадцать. Был чуть постарше тебя. Первое время было страшно, конечно: ходят безумные твари, щелкают зубами… Был один сварливый доппельгангер, как меня видел – сразу увеличивался в размерах, превращался в жуткую пародию на мою учительницу по математике в школе и ревел, что сейчас заставит меня решать задания с квадратными уравнениями. Сколько страху я тогда натерпелся!

Влад снова рассмеялся и, докурив сигарету, щелчком выбросил ее в урну. А затем, подав Саше руку, взлетел в воздух. Толпа тварей у другого входа зашипела, но напасть не решилась. Владлен и Саша поднимались все выше – слава богу, подумала Саша, не придется идти пешком – и летели мимо заброшенных железнодорожных путей и стоящих навсегда вагонов. Мимо проезжала электричка с бледно светящимися окнами – такой свет бывает в операционных – и оба приземлились на крышу одного из вагонов. Удобно устроились, и Владлен достал из бездонного рюкзака термос и бутерброды с колбасой из шишиг.

– Это, между прочим, известная электричка, – сказал Владлен, вцепившись в бутерброд и прикрыв глаза от удовольствия. – Тут очень часто на людей охотятся. Человек садится в вагон, засматривается на пейзаж, а его постепенно окружают доппельгангеры. Сводят с ума и наедаются страхом до отвала. Поэтому я предпочитаю ездить исключительно на крыше.

– А нас ветром не сдует?

– Не сдует, пока ты в это веришь. А теперь давай, ешь. Зря я, что ли, столько бутербродов наделал?

Саша ела бутерброды из шишиг – действительно, ни с чем не сравнимый вкус – и смотрела на проплывающие мимо деревеньки. Люди здесь точно не жили никогда, и дома были весьма странными. Где-то это был настоящий деревенский терем, но без окон и дверей, где-то просто огромная бочка для воды, поставленная на попа и с вырезанным проходом. Мимо Саши пролетела огромная избушка на курьих ножках, из которой торчала лестница. У избушки играли маленькие доппельгангеры.

– Не хочу быть человеком! – кричал мальчик-доппельгангер, потрясая тряпичной игрушкой. – Это скучно! Трясешься, убегаешь от всего. Хочу быть Старшим!

– Нет, я хочу быть Старшим! – кричала девочка-доппельгангер. Саша никогда не видела маленьких доппельгангеров и смотрела во все глаза. Из избушки высунулась голова их матери.

– А ну, тихо! – рявкнула она гулким, рокочущим басом. – Отец после смены на Страшном заводе отсыпается! Будете ругаться, сладкого не получите! Нави, быстро отдай Ашам куклу!

– Ну, Младшая, – мальчик-доппельгангер зарыдал.

Саша смотрела и смотрела во все глаза. Электричка остановилась в каком-то странном городке полностью состоящем из земли. Вязкая грязь плыла, и из земляных домов выходили люди, что-то рокоча контролеру-Парацельсу.

– Выходит, у темных тварей тоже есть работа?

– Я бы не называл их темными тварями, это уже какие-то Президентские замашки, – Владлен, доедая третий бутерброд, слегка поморщился. Почти незаметно. – В конце концов, это же их мир.

– Их?… Да, когда я убила в метро доппельгангера, он что-то такое говорил. Что же произошло? Почему вообще так случилось, что вроде как они на положении темных тварей, а вроде бы живут себе спокойно?

– Долгая история, – ответил Владлен. Налил себе еще чаю из термоса и мечтательно прикрыл глаза. – Вообще, изначально это действительно был их мир. Много-много тысячелетий назад, еще в первобытные времена. Человек для них был легкой добычей, а потому они питались страхом понемножку, насылая кошмары. Люди считали их богами и молились, подкармливая ужасом, и все были счастливы. Пока не родился Президент. Ты думаешь, он человек? А вот и нет. Он родился в мире снов, и никогда не был в реальности. Я думаю, он что-то типа темной твари, только наоборот. Если можно так сказать. И Президент встал на сторону людей. Собрал себе армию, победил тварей и отгородился от них в своем уютном светлом мирке. И зазывает туда всех остальных.

– Не считаю, что это правильно, – сказала Саша. – С другой стороны, обычные люди же приходят в сны, чтобы отдыхать, а не разбираться во всем этом.

– Так-то оно так, – пробормотал Влад. – Но отчего-то люди считают, что существует только один путь: бороться с кхм…аборигенами. Либо вместе с Государством, либо наоборот.

– Ты сейчас про Туристов говоришь, да? – внезапно Сашу осенило. – Ты ведь путешествовал с ними когда-то.