Троллейбусный Ангел

Двери открылись, я вышел на своей остановке, как обычно, обернувшись, помахал кондукторше рукой. Тетя Надя улыбнулась в ответ.

Если бы то, что она мне говорила, я услышал менторским тоном, например, от своей учительницы или директрисы, возможно, и от мамы, вряд ли бы это легло на плодородную почву. Скорее всего я бы упирался и бодался, отрицая мудрость таких слов. Боролся бы, это точно. Помню тетя Надя мне как-то сказала: «А ты отпусти. Всему свое время. Не торопи его. Оно само по себе решится. Вот увидишь. Не думай пока об этом. Зачем беспокоиться заранее, пока ничего не произошло?» Я долго думал над этими словами. И не сразу они дошли до моего сердца, а умом их сложно понять. Как это отпустить…

И опять обстоятельства сложились так, словно жизнь мне подсовывала экзамен «Понял ли ты? Усвоил ли простые истины?» Теперь, по истечении времени, меня удивляет, почему я так переживал из-за пустяков. Но тогда мне казалось это очень важным и воспринималось чуть ли не концом света.

Осенью, почти сразу после начала школьного учебного года, ближе к концу сентября, мы должны были бежать кросс. Уроки физкультуры проходили на открытом воздухе. В этом забеге обычно принимали участие сразу два параллельных класса. Сначала мальчики, потом девочки. Все бы ничего. Опозориться перед одноклассниками, это я мог пережить. Хотя, признаюсь, прибегать к финишу в числе последних не приятно. Все, что мне нравилось на уроках физры – игра в баскетбол или волейбол. А бег это не мое.

Чем ближе подкрадывался конец сентября, тем больше в моей голове вырисовывались ужасные картины: я прибегаю к финишной черте последним. Катя смотрит на меня как на неудачника, отворачивается и уходит. Димка, мой друг, подходит и похлопывает меня по плечу в знак утешения. В следующей, разворачивающейся в моей голове картине, Катя подходит к парню, который прибежал первым. Затем еще больше. Она улыбается победителю и целует его в щеку… Этого я уже не мог вынести. Вечерами я не мог уснуть, все вертелся в кровати, снова и снова проигрывая эту сцену…

И вот наступил день Х. Я застегнул ветровку, нагнулся, якобы, зашнуровать кроссовки, когда увидел как параллельный класс выходит из дверей школы и направляется к школьному стадиону. Сердце стучало как бешеное. Сейчас Катя увидит мой очередной позор. Я старался не смотреть в сторону девчонок. Вот прозвучал свисток физрука. Парни встали на стартовую линию. Алген, физрук Александр Геннадьевич, включил хронометр и дал отмашку. Я бежал из всех сил, как говорится, выложился по полной. Я ничего не видел вокруг. И вот перед моим носом взмах флажка, финиш. Можно было отдышаться. На мое удивление за мной еще бежало с десяток парней. Значит не последний. Украдкой я стал искать глазами Катю. Но ее нигде не было. Девочки приготовились к старту. Алген что-то отмечал в своем журнале.

– А где Окунева? – спросил Алген у девочек, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Она заболела, Александр Геннадьевич, – раздался чей-то голос.

– Так, – физрук отметил что-то в журнале, затем скомандовал, – Все готовы? На старт! Внимание! Марш!

Девчонки побежали, кто стараясь обогнать и вырваться вперед, кто нехотя почти вразвалочку перебирал ногами, совершенно не парясь о результате хронометража. Алген что-то кричал им вслед, подбадривая и мотивируя бежать быстрее.

«Вот так все просто?» – думал я ошарашенно. В это время физрук подпрыгивая, словно сам бежал с девчонками, сделал шаги назад и натолкнулся на меня.

– А, Смелов, ты делаешь прогресс… Молодец! – на ходу похвалил меня Алген и побежал к финишной прямой, чтоб зафиксировать результаты забега девочек.

Конечно, я не был рад тому, что Катя заболела. Но предательская мысль вертелась в голове: «Как же вовремя она это сделала!» …

Слова моего Ангела не всегда доходили до меня мгновенно. Часто я вспоминал, о чем говорила тетя Надя, при какой-то жизненной ситуации, стараясь применить эту мудрость в моей повседневной жизни. До меня, наконец, дошло, что с нами поступают так, как мы разрешаем с собой поступать. И тогда на одной из перемен, собравшись с духом, я подошел к тому верзиле из старшего класса и спокойно, но жестко сказал ему, что он увидел во мне лишь то, что есть в нем – тупость. Потом добавил, что ему следовало бы поумнеть, чтобы не унижать окружающих людей, тем более тех, кто младше и слабее. Я сказал это ему один на один, не стараясь унизить прилюдно и одержать маленькую победу-реванш. После, анализируя, что произошло, я понял, что поступил правильно. Я не дал ему возможности петушиться перед другими. Его реакция на мои слова подтвердила мудрость моего решения. Парень потупил глаза и буркнул что-то вроде «Да ладно, забей».