Сам признается, что пришла пора в спячку уходить, чтобы магия его окончательно не выпила, но не хочет. Боится, что стоит ему уснуть, как в королевстве переворот начнется. Не доверяет он старому королю Фасвойсэ, и правильно. Скользкий тип. Всю семью в другой мир отправил, а сам тут остался с молодой любовницей. И вот явно замышляет что-то недоброе. Надо бы до него дойти вместе с вампирами, поговорить по душам, может, и душу к праотцам отправить, ради всеобщего спокойствия.
Синдра, главное, к этому не привлекать, потому что сделать все надо тайно. А орк как был прямой и честный, так таким и остался.
Вот если потребуется явно кого-то проучить, лучшего кандидата не найти. Придет с топором, уйдет с топором и скальпом. Только желающих в открытую выступить против мужа королевы уже давно не найти. Он ведь не один на огонек заглянет, а вместе со своим драконом, таким же на всю голову повернутым. Зачем Ка-арис армия, когда у нее такой муж есть?!
— Тариен, переговорить надо. План есть. — Эслентейн отодвинул миску с ягодами, подмигнул Бекки и поцеловал ее в щеку, проходя мимо: — Мы ненадолго, милая. Сейчас обсудим кое-что и вернемся.
Темный, быстро собрав свои ножи, встал, но вместо поцелуя снова погладил гномку по округлому заду. Ловко увернулся от скалки и выскочил на морозный воздух вслед за другом.
— Ты насчет старика-дракона? Убрать его надо.
— Яд?
— Нет. Сразу подумают на илитиири. А значит, на Ка-арис.
— М-да…
Ка-арис подставлять было нельзя. Так что выбор смерти следовало обдумать более тщательно.
— Вечером к Алрану сходим. Посоветуемся. Он как раз недавно вернулся.
Эльфы понимающе переглянулись. В дела вампиров они старались не лезть, но поручения от случая к случаю выполняли. Даже осев на одном месте и став семейными, оба мужчины все равно иногда скучали и развлекались, влезая в какие-нибудь не особо опасные авантюры. Это Алран, после того как Ва-аршес ушла в мир магии, а Маинстин — в темный потусторонний мир Ллос, пустился во все тяжкие.
— Бабу бы ему, — ехидно хмыкнул Тариен.
— Надо Синдра попросить найти, — ухмыльнулся Эслентейн. — У него это хорошо получается.
Конец!