Трололо

Рассмотрим весьма фетишистское отношение троллей к атаке 11 сентября 2001 г. В числе популярнейших фотожаб и гифок – рестлеры, разносящие башни-близнецы на мелкие куски; Уилл Смит в образе Принца из Беверли-Хиллз, отбивающий чечетку на фоне падающей первой башни; Канье Уэст, обращающийся к башням со словами «Йоу, “Аль-Каида”, поздравляю, я дам вам закончить, но война 1812 г. была лучшей в истории атакой на Америку!»; Нян-кот, врезающийся в башни, с подписью «Незабудем»; герой развивающих книжек для детей Уолли, вылетающий из клубов пыли в маске тролля; возникающий из обломков башен человечек из рекламы Kool-Aid; Оби-Ван Кеноби, отпускающий расистские шутки про «песчаных людей»; башни в клубах дыма, грубо анимированные так, что напоминают две фигурки, раскуривающие косячок, и т. д. и т. п. В других изображениях кадры из выпусков новостей сопровождаются гротескными надписями, включая неявные отсылки к мемам и нарочито плохие каламбуры («Только подумать, через что прошли люди в этих самолетах! – Через здания?», «9/ 11 американцев не поймут эту шутку») и подтверждения ироничной отстраненности (подпись под знаменитым снимком выбросившегося из окна человека: «Пожалуй, это было чересчур драматично»).

Хотя обыгрывание троллями 11 сентября может показаться особенно бездушным, оно представляет поразительный пример взаимодополняющих отношений между юмором троллей и освещением трагедий в СМИ – в данном случае электронных. Ведь попав в Интернет, видео и фотографии атак на здания ВТЦ оказывались в водовороте абсурдного контента, от картинок с хорошенькими котами до жесткого порно. Плюс реклама – на одной веб-странице могло быть выложено больше десятка рекламных баннеров, флэш- и аудиороликов, и все они задавали фрейм и умаляли то, на что, как думал просматривающий страницу человек, он смотрит. Если телевизионный показ атак эмоционально отчуждал – тем самым приглашая к комедийным реакциям, как писал специалист по фольклору Билл Эллис в своем исследовании циклов шуток, непосредственно последовавших за терактами 11 сентября{252}, – то оцифрованные репосты атак отчуждали несравнимо сильнее.

Умение троллей трансформировать артефакты в визуальные шутки еще больше расширяет эту эмоциональную пропасть. В отличие от зрителей, которые видели теракт 11 сентября в прямом эфире, у троллей было почти 15 лет на манипуляции с кадрами атак для удовлетворения своих потребностей в троллинге. Наиболее заметная из них – потребность совмещать смерть и разрушение с поп-культурной иконографией. Как мог бы предсказать Дэвис, чем больше отрывались от контекста эти изображения и чем больше загромождалось поле зрения аудитории (в прямом и в переносном смыслах), тем выше была вероятность, что эти изображения станут заготовками для дальнейшей меметизации, еще больше увеличив эмоциональную дистанцию и еще больше привлекая троллей.

Поэтому использование троллями терактов 11 сентября в своих целях не просто не должно удивлять. Оно – непосредственный результат хаоса и эмоционального расщепления, обусловленного современным медийным ландшафтом, который можно описать как «тотальную победу Интернета». С этой точки зрения игры троллей с трагедией – то, что происходит, когда текущие события становятся контентом – термин, часто (и цинично) использующийся в блогосфере для описания пестрых лоскутков цифрового мусора, которые можно распространять, перемешивать и, разумеется, монетизировать через рекламу.

Троллинг и пузыри фильтров

Непрерывная, бессвязная подача цифровой информации – не единственное условие для возникновения маски тролля. Эта маска также выковывается из культурной логики социальных сетей, которая высоко ценит, а во многих случаях и прямо превращает в товар открытость, чувство общности и сентиментальность. Тролли не просто отрицают эти ценности; они сознательно выбирают своими мишенями их самых видных защитников. При этом тролли одновременно олицетворяют и по сути являются кривляющимся воплощением еще более противоречивых аспектов основанной на социальных сетях культуры, а именно: объективизации, избирательной привязанности и эгоцентризма, питающих стремление к лулзам и обеспечивающих «правильное» взаимодействие с технологиями социальных сетей.