Трон фараона

– Потому, – вполне исчерпывающе ответил «маг» и, кивая на стоявшую у стены дома скамеечку, спросил: – Так что, рассказывать будешь?

– Буду, – решительно сказал Хори и в знак согласия уселся, заложил ногу за ногу, шмыгнул носом. – Ну, слушай, господин.

Максим постарался придать лицу серьезное выражение и царственно махнул рукой – мол, продолжай, слушаю.

– Так ли было или все врут, не знаю, – негромко начал мальчик. – А только еще совсем недавно жили со мной по соседству две красивые девчонки, Навия и Тамит. Тамит – дочка чесальщика шерсти Панхара, а Навия, ее двоюродная сестра, к ним перебралась из деревни, ну, после прошлогодней засухи, когда все ее родичи там умерли. Жили они жили, а потом семейство разорилось, Панхара продали за долги в рабство, и семью его… девчонок тоже должны были продать, да те как-то вдруг исчезли.

– Так сбежали! – перебил Максим. – Тоже мне история. Чего ж в ней такого страшного или невероятного?

Хори покачал головой:

– О, выслушай до конца, господин. Их сосед, господин Сенуфер-ра – богатый владелец коровьих стад – давно уже обещал взять их к себе в служанки. Он хороший человек, несмотря на то что богат, добрый и веселый, и девчонкам было бы у него не так уж и плохо, клянусь Хором, уж куда лучше, чем у Панхара, который частенько-таки их поколачивал, а Навие так один раз за какую-то провинность раскровянил всю спину воловьей плеткой. С чего бы им куда-то бежать, когда и тут было бы неплохо? А что с беглянками делают – известно. Тем более девчонки-то неплохо плясали – уж всяко могли не тужить у Сенуфер-ра.

– И все равно, мутная какая-то история, – усмехнулся «маг». – Что еще поведаешь?

– Многие у нас пропадают! Ну, я имею в виду не только девчонки даже, но и парни – все в основном из бедных семей. И знаешь, что скажу, господин: я видал Тамит и Навию как раз перед самой их пропажей – они беседовали на рынке с одним молодым парнем, жрецом из храма Хатхор. Никто его здесь у нас не знает – храм-то за рекою, я узнал, потому что в том храме был. Пытался я привадить к себе одну девушку, а Хатхор ведь богиня любви, думал – поможет. Не помогла. А я ведь все сделал, как сказали жрецы, и…

– Давай-ка ближе к жрецу. Что за жрец такой и о чем он с твоими знакомыми девушками шептался?

– Говорю ж – жрец из храма Хатхор, что за рекою. А о чем шептался – не знаю, но только после этого разговора девки и сгинули.

– Так, может, они теперь при храме!

– Может. Только говорят, там вовсе нет жриц. И я не видел. А еще говорят, что иногда воды Хапи – как раз пониже храма Хатхор – становятся красными от крови!

– Красные они от ила, а не от крови, – усмехнулся Макс.

– А вот и не от ила, клянусь Хором! – Хори потряс головой. – От ила вода когда красная делается? С началом сезона Ахет – а до того еще почти месяц. А красную воду рыбаки две недели назад видали, шептались потом на пристани. Не зря ведь! Много, много людей в последнее время пропало, господин.

– Много – это никто. – Максим протянул пареньку браслет. – Тем не менее – вот тебе задаток.

– Да возлюбит тебя Амон, господин! – обрадованно закричал мальчик.

– Подожди благодарить, – осадил его «лекарь». – Писать умеешь?

– Еще бы! Я ж учусь в школе при храме Амона, а отец мой – старший писец, начальник над всеми другими писцами, и я буду начальником, и никто, кроме самого Хозяина Великого Дома, не посмеет бить меня палкой.

– Ладно, ладно, верю, – молодой человек усмехнулся и понизил голос. – Вот тебе задача, Хори. Ты сказал: много людей пропало. Выясни, что именно за люди, когда пропали, при каких обстоятельствах, все тщательно запиши, чтобы не забыть, а уж тогда… Тогда получишь многое.

– Понял, господин! – Хори азартно потер руки. – Ну, так я вскоре зайду.

– Надеюсь, не с пустыми руками.

– Да уж не с пустыми, клянусь Хором!

Спать молодой фараон и его юная супруга, как и многие в Черной Земле, улеглись на крыше, под балдахином. Стены и кровли домов отдавали накопленный за день жар, и даже северный ветер не спасал от зноя. Тем не менее наверху было куда лучше, нежели в душном доме. Кстати, Ах-маси-младший, играющий роль слуги «великого лекаря и мага», по тем же причинам устроился ночевать на кухне, постелив прямо на землю циновку. Правда, вскоре ушел обратно в дом, убоявшись кусачих насекомых – разного рода скорпионов и прочих не слишком-то любезных тварей.

А на крыше все же оказалось неплохо! Невесомый, слегка колеблемый порывами ветерка балдахин из виссона, медный свет месяца, широкое, покрытое циновкой из душистых трав ложе и полное небо звезд.

Рядом – и слева, и справа, и сзади, и через улицу впереди – со всех сторон теснились точно такие же дома, какие-то повыше, какие-то пониже, но очень похожие друг на друга. И слева, и справа, и спереди, и сзади с течением времени стали доноситься приглушенные стоны и вздохи… точно такие же, что слышались на крыше особнячка «лекаря из Иуну»…

– О, душа моя, – ласкал жену Макс, – как шелковиста твоя кожа, как нежны руки, как…

– Тсс. – Тейя с улыбкой прижалась к нему грудью. – Погладь меня по спине… та-ак… та-ак…