Трон Люцифера

«Спагирическое искусство, — подчеркивал Анджело Сала (XVI–XVII вв.), — составляет ту часть химии, предмет которой — природные тела: растительные, природные, минеральные. Адепты этого искусства совершают нужные операции, вознамерившись употребить эти тела в медицине».

Опираясь на реальные, но зашифрованные магическими символами химические превращения, практическая алхимия существенно отличалась от магии. Алхимик, не в пример колдуну, мог похвастаться вполне конкретными достижениями. Если не золотом, то по крайней мере порохом, как Бертольд Шварц, или фарфором, как Бедгер. Я уж не говорю о технологических процессах и инструментах, доживших до наших дней. Однако астральная сущность у обеих ветвей герметизма общая, равно как и объединяющий их термин «Искусство», латинское Ars. Автор книг «Алхимия как феномен средневековой культуры» и «Образ мира в зеркале алхимии» В. Л. Рабинович тонко замечает по этому поводу: «Чередование искусство — наука, наука — искусство едва ли случайно. Artiste — химик, artifex — . искусник, ремесленник, но artisan — художник (и тоже ремесленник). Алхимия — ремесло, доведенное до искусства. Но — и наука, открытая «детям истины».

Это в значительной мере относится и к астрологии, и к теургии, с той лишь разницей, что последней вообще нечего выложить на судебный стол истории, ибо вне экстатической ауры она, как мифический подпоручик Киже, «фигуры не имеет». Планетная классификация металлов и самоцветов, повсеместно использовавшаяся для изготовления магических предметов, выглядит так:[16]

Сразу же оговоримся: если относительно классификации металлов, лежащей в основе алхимических превращений, разночтений практически нет, то схема драгоценных камней подвергалась самым неожиданным переменам. Древние и новые мистики часто относят к Солнцу хризолит и алмаз, а также связанные с ними магическими соответствиями гиацинт, авантюрин, рубин, гелиотроп, хризопраз. К Луне в подобной системе относят опал и адуляр («лунный камень») с аквамарином, бериллом, жемчугом и топазом — их эманациями.

Для наших целей вся эта совершенно произвольная раскладка особого значения не имеет. Нам задано лишь в принципе обозначить «планетный тип», чтобы разобраться в сложнейшей паутине мистических соответствий, опутывавшей, да и опутывающей еще человеческий мозг. Лное дело — магические свойства камней и связанные с ними суеверия. Они занимают заметное место в культе или, лучше скажем, «Искусстве» и, преображенные творческой фантазией писателей и поэтов, оставили неизгладимый отпечаток в общемировой культуре. В истории человеческих заблуждений это самая блистательная, самая искрометная глава.

«Лунный камень» Уилки Коллинза, «Гранатовый браслет» Куприна, «Голубой карбункул» Артура Конан-Дойла — вот лишь первые пришедшие на память произведения, сами названия которых подсказаны самоцветами. Что и говорить, сверкающие кристаллы, стоившие порой дороже иного графства, пребывали где-то на самой вершине пирамиды ценностей древнего мира. Тянущийся же за ними мистический шлейф и кровавые следы, оставленные в водовороте человеческой алчности, стократ усиливали их роковую притягательность.

К чести разума следует, однако, сказать, что всегда находились люди, знающие истинную цену вещам и явлениям. Лично для меня образцом свободомыслия и юмора всегда был несравненный Франсуа Рабле. Описывая одежды Гаргантюа, он ухитрился осмеять всю систему астральных соотношений, в том числе «планетные» металлы и камни.

"На гульфик пошло шестнадцать с четвертью локтей той же шерстяной материи, и сшит он был виде дуги, изящно скрепленной двумя красивыми золотыми пряжками с эмалевыми крючками, в каждый из которых был вставлен изумруд величиною с апельсин. А ведь этот камень, как утверждают Орфей в своей книге De lapidibus («О камнях») и Плиний, libra ultimo (в своей последней книге), обладает способностью возбуждать и укреплять детородный член».

Как мы вскоре увидим, приписываемые камням магические особенности не идут далее простейших соответствий — напомню, что изумрудом управляет Венера, — высмеянных Рабле. Переходя от одной детали туалета к другой, великий остроумец не упускает случая поиздеваться над суеверием своих современников.