Трон на двоих

Кот явно стремился отвлечь Марину от грустных мыслей. Марина же думала о том, каким образом Грызмаг смог заполучить душу Ирины, лишив её свободы. И всё же, что было тогда, когда две храбрые девочки пошли выручать совершенно нелепо погибшую малышку? Как смогли они это сделать? "И на каких условиях?" - тихо спросила её та, взрослая Марина. Да… условия… ничего ни в одном из миров не делается просто так… и что-то каждой сестре пришлось отдать взамен. Но что?! Условие не иметь брата? Родители хотели третьего… и одно время маленькие сёстры только и говорили об этом. Или же Иринка обещала что-то Грызмагу, когда лежала в больнице с острым серозным гнойным менингитом? Она похолодела - а вдруг в полубреду Ирина пообещала Грызмагу жизнь будущей Алинки?! Или её, Марины, память о Королевстве? Ведь не вспоминала же она о нём долгие годы!

Марина стукнула кулаком по колену - чёрт возьми, нельзя теперь всё на свете приписывать проклятому чудовищу! Этак можно до чего угодно противного додуматься и ни к чему хорошему это не приведёт!

- Всякая чушь в голову лезет, - сердито сказала она. - Ничего путного.

- Я говорил, что скорее всего мой рассказ не пригодится, - спокойно сказал Охотник.

- Как это не пригодится? Пригодится! - вскинулся Кот… и сразу же поник. В рассказе, если и было что-то, то оно для всех троих ускользало от понимания. Это уж точно. Марине, например, ожидалось, что Охотник покроет всего духа (механизм, конечно) магическим серебром и тот будет помогать ему охотиться на вампиров. Она вздохнула - так, наверное, было бы в сказке… или в приключенческой книге. А в жизни - увы. А было бы здорово, если бы у Охотника был такой друг…

- Главное, что мы теперь эту историю знаем, - примирительно сказала она. - А пригодится или нет - время покажет. Но мне до сих пор удивительно, как по-разному течёт время в двух доступных мне мирах. И то, что взрослый мужчина - плод воображения мальчика со сломанной рукой.

Кот толкнул Охотника в бок:

- Слышишь? Ты - плод. Я, кстати, тоже… хотя и помню себя ещё с младенческого возраста.

- А может, это мальчик - плод моего воображения? - спокойно ответил Охотник, не улыбаясь. - Кто знает?

- Королевы знают! - немедленно ответил Кот и Марина улыбнулась. Ага, знают… просто академики по путешествиям из мира в мир! Сидит теперь академик Марина и голову ломает, как такое возможно, что детские мысли превращаются в живых людей? И котов. И так ли это?

- Ну вас обоих, - хихикнула она не удержавшись. - Королевы тоже девочки и всего-всего знать не могут! Пойдёмте лучше в библиотеку. Я там распорядилась, чтобы вкусненького принесли. Буду через силу читать дальше и, чтобы не разреветься, грызть яблоки. А вы себе сами выберете - повара ваши вкусы знают, поэтому я попросила их самих придумать.

- Рябчики, - немедленно заявил Кот. - Рябчики со сметанным нежным соусом!

Но вместо рябчиков его ждали тонкие аппетитные ломтики говядины. Марина не удержалась и стянула себе пару кусочков.

Глава 23. О том, как приезжает и уезжает муж, и о гордости, разъединившей двух сестёр

На свете тьма-тьмущая анекдотов, начинающихся словами: "Приезжает муж…". Не то, чтобы нынешнюю Марину смущал или забавлял визит собственного супруга, но вспоминая о том, с какой торжественностью он объявил ей об этом по телефону, становилось смешно. И даже любопытно, что же такого расскажет ей вконец изолгавшийся мужчина, с которым она, как-никак, прожила четверть века.

В последние несколько лет относительно благополучного брака всё начало расползаться, напоминая Марине ветхие старушкины простыни и пододеяльники. Вот просто приходит такое время, когда ни зашивание, ни штопка, ни попытка разрезать простыню по прохудившейся середине и сшить относительно уцелевшими краями, словом всяческие ухищрения уже не могут ничего поправить. Ткань ползёт, становится редкой, как видавшая виды марля… и вам ничего не остаётся, как пустить остатки постельного белья на тряпочки.

Когда всё это началось? Да кто его знает… возможно в те славные годы, когда они с мужем поняли, что относительно благополучно пережили лихорадочные годы "смены общественных формаций", не потеряв ни жильё, ни друг друга. Ирина как-то в разговоре применила насмешливый термин "Великая Августовская Капиталистическая революция 1991 года". Как ни странно, Марине эти слова понравились. Понравились хотя бы тем, что вялое "смена формаций" не могло передать все те тяготы, страхи и волнения, которые выпали на долю их маленькой семьи. Да и не только их.