Трон Знания. Книга 1

– Место верного слуги мудрого правителя, – не моргнув глазом, ответил Орэс.

– Что можете рассказать о Ракшаде?

На точеном лице маркиза не дрогнул ни один мускул.

– Только то, что знаете вы, мой правитель. Ракшада чуть меньше Тезара, но богаче его в несколько раз. В международной политике использует диктат. Правительства всех стран свой страх перед Ракшадой называют уважением. В Ракшаде узаконена кровная месть, и меру наказания определяет потерпевшая сторона, а не суд государства. Это значит, что в Ракшаде отсутствует государственная монополия права на насилие. Однако численность населения неустанно растет. Женщина для ракшада – это станок для производства потомства.

Орэс вытащил из кармана пиджака платок, вытер ладони. Волнуется, хотя и не подает вида.

– Сорок лет назад Ракшада признала Могана правителем Тезара, – вновь заговорил маркиз. – На коронации присутствовал верховный жрец. Когда Великий присвоил Порубежье, хазир отозвал из Тезара своих послов и дипломатов и указал на дверь дипломатическому корпусу Великого. Не война и не мир. Нынешний правитель Ракшады, хазир Шедар Гарпи, взошел на престол девять лет назад. Перед этим он отправил на тот свет четверых старших братьев. Кстати, смерть его отца до сих пор покрыта мраком тайны. Вину Шедара не доказали, но факт остается фактом – братьев нет, свидетели исчезли, а он правит и поныне. По жестокости Шедар не уступает своим предкам, а порой превосходит их. Не отменил ни одного закона, зато ужесточил наказания. Принял странный «Закон Первого Прикосновения» или, как еще его называют, «Закон Первой Крови». Он касается всех девственниц, волей судьбы или случая оказавшихся в поле зрения Шедара.

Орэс промокнул платком виски, спрятал платочек в карман:

– Я не был в Ракшаде, но надеюсь, что благодаря усилиям ваших советников Шедар признает ваши права на Порубежье, и мне посчастливится увидеть воочию самую таинственную страну в мире.

– Благодарю, маркиз Лаел. Можете идти, – сказал Адэр, и когда Орэс покинул кабинет, уткнулся лбом в сложенные на столе руки.

Перед внутренним взором мелькали лица дворян, в голове звучали голоса. Все роли расписаны, кроме одной – кому доверить партию первой скрипки?

Адэр стоял у открытого окна, подставляя лицо прохладному мокрому ветру. Сверкала молния, высвечивая в саду аллеи. С небольшим опозданием гремел гром. Шел проливной дождь, омывая запыленную зелень и вызывая тоску в душе.

Адэр посмотрел на Вельму. Девушка лежала на меховом пледе, расстеленном поверх белого ковра. На изящной руке, как на подушке, примостилась белокурая голова. Сновидения затуманили нежное личико. Густые ресницы легонько трепетали. По припухшим губам пробегала слабая улыбка. Лежит она возле его ног – хорошо. Исчезнет под утро – он забудет о ней до следующей ночи. И не потому, что простолюдинка. Знатные дамы проходили чередой, не оставляя в его сердце следа. Вот только… Галисия.

Адэр закрыл рамы, улегся на софу. Как же так? Он впервые за последние месяцы вспомнил ту, что одаривала жгучими ласками, уходила с безумными скандалами, и, прощая измены, вновь возвращалась. Порой ссоры доставляли большее удовольствие, чем милые прогулки под луной. Исступленные взгляды тешили душу. Просьбы Галисии о примирении доставляли наивысшее наслаждение.

Адэр посмотрел на Вельму. Галисия далеко. Придется довольствоваться малым.

Часть 29

***

Адэр ехал по Ларжетаю в полном смятении духа. Смотрел на светлые улицы столицы, а перед глазами стояли неухоженные поля и покинутые земли. Скользил взором по зелени парков и скверов, а видел шлагбаумы, ухабистые дороги и запущенные сады. Взирал на горожан в сочных, как лето, нарядах, а в памяти мелькали полуразрушенные замки и брошенные на произвол судьбы нищие селения.

Вилар не обманул, когда делился впечатлениями о поездке. Да он и без Вилара знал, что знатной своре Порубежья плевать на свою землю и на свой народ. Но в глубине души еще теплилась надежда, что все так ужасно лишь в Бездольном Узле, а стоит повернуть направо – упрешься в кисельные берега, повернешь налево – окунешься в молочные реки. Глупая надежда и тупое сравнение счастливой жизни с киселем и молоком.

– Мой правитель! Мы приехали, – промолвил шофер, затормозив перед высокой лестницей.

Адэр посмотрел в окно. Стоя на строительных лесах, рабочие, словно муравьи, облепили гостиницу. Возле входа возвышались мраморные плиты, сложенные в ровные ряды. Грузчики перетаскивали мешки с цементом. Еще кто-то был занят реставрацией каменных собак, стоявших по бокам отшлифованной добела двери.

Адэр выбрался из машины. Строители устремили на него беспокойные взгляды. Грузчики опустили мешки и уперли руки в бока, всем видом давая понять, что так просто не бросят работу. Решили, что какая-то инспекция?

Войдя в безлюдный вестибюль, Адэр остановился. Вместо люстры нестерпимо яркая лампа на длинном проводе. На стенах свежая штукатурка. Окна заклеены бумагой. С верхних этажей донеслись голоса и смех. Где-то в пустом коридоре эхом пролетел куплет песни.