Трон Знания. Книга 3

С надрывом стонет тишина.

Перед глазами мир в тумане.

И солнце тонет в океане.

Открыта дверь. За ней стена.

Раздался стук. Вилар отложил ручку, спрятал блокнот в стол.

В гостиную вошёл Йола:

— Можно?

— Конечно, можно. — Вилар с трудом выбрался из кресла и принялся освобождать от чертежей один из стульев. — Прости. Я никого не ждал.

— Не суетись, — проговорил старик. — Я на минутку.

Вилар присел на краешек стола:

— Слушаю тебя, Йола.

Старик молчал. Его выцветшие глаза цвета морской волны, белый платок, стягивающий седые волосы, просторная рубаха и широкие штаны вызывали тоскливые воспоминания. Таким Вилар увидел главного старейшину ориентов, когда очнулся после падения с обрыва. В ту пору он не верил, что морской народ существует на самом деле, хотя читал о нём, когда изучал архив Порубежья.

Это было давно. Сейчас Вилар уже не помнил, какие документы использовал в курсовой работе по истории, но не забыл, как откладывал в стопку «Фольклор» пожелтевшие бумаги, составленные со слов очевидцев. В эту же стопку попали повествования о климах, ветонах и морунах. По сути, весь архив, вывезенный из Порубежья, был сказкой — рассказы давно умерших людей, написанные рукой подслеповатого летописца.

Курсовая работа получила низший балл за достоверность и высший балл за оригинальность. Сейчас бы Вилар поспорил с преподавателем университета, а восемь лет назад он сжёг свой труд в камине и пообещал себе, что больше никогда не будет опираться на домыслы очевидцев. Теперь очевидцем был он сам. Перед ним стоял представитель исчезнувшей цивилизации, к которой Вилар некогда отнёс все древние народы Порубежья.

Йола продолжал молчать. Не похоже, что он пришёл на минутку.

Желая чем-то заполнить неловкую паузу, Вилар проговорил:

— Я рад, что правитель пригласил тебя на день рождения.

— И я рад.

— Костюм уже подготовил?

Йола оттянул низ рубахи:

— Да. Постирал. Перед праздником ещё раз постираю. — И вновь умолк.

Не зная, как выпроводить нежданного гостя, Вилар принялся перекладывать на столе бумаги.

— До бала две недели. Чем займёшься?

— Тобой, — ответил старик.

Вилар улыбнулся:

— Мной?

— Ложись.

— Я чувствую себя прекрасно.

— Йола стар, но не слеп.

— Все хорошо, Йола. Ты зря беспокоишься.

— Голова болит? — спросил старик.

Вилар пожал плечами:

— Редко.

— Неправда. А утром тяжело встать.

— Нет, — спокойно произнёс Вилар и внутренне содрогнулся, вспомнив, скольких усилий ему стоит опустить ноги с постели на пол.

— Я хочу посмотреть твою спину, — настойчиво произнёс Йола.

Вилар провёл старика в спальню. Неторопливо разделся и улёгся на кровать. Прикосновение костлявых пальцев вызвало жгучую боль.

— Не дави так сильно.

— Я не давлю.

— У тебя похудели пальцы, — проворчал Вилар, но очередная вспышка боли заставила его закусить уголок подушки.

— Потерпи, — пробормотал Йола, продолжая ощупывать спину.

— Хватит! — взмолился Вилар. — Меня тошнит.

— Сколько дней можешь лежать?

Внутри все похолодело.

— В смысле — сколько дней?

— Я поправлю. Но надо лежать. Несколько дней. Пять, семь. Лучше десять.

Вилар рассмеялся и попытался легко подняться. Движения получились скованными, осторожными.

— Скоро будет хуже, — произнёс Йола.

— Я не могу валяться в постели.

— Скоро ты ничего не сможешь.

— У меня так уже было, — солгал Вилар. — Потом всё прошло. И сейчас пройдёт.

— Ты хочешь стать инвалидом?

— Накопилось много дел, Йола, — проговорил Вилар, одеваясь. — Через неделю заседание Совета. Советникам нельзя пропускать заседания.

— Я поговорю с правителем. Он разрешит.

Вилар сел на край кровати, скрестил на груди руки:

— Давай выясним с тобой одну вещь. Ты мой врач?

— Я не врач.

— Йола! Если ты лечишь меня, значит, ты мой врач, доктор, лекарь. А я твой пациент. Или это не так?

Немного подумав, старик ответил:

— Так.

— Выяснили. Следующее. Есть понятие «врачебная тайна». Это значит, что врачу запрещено сообщать третьим лицам информацию о состоянии здоровья пациента.

Йола вытянул шею:

— Чего?

— Ты не можешь говорить о моём здоровье с кем-то, кроме меня. Ни с кем не можешь. Иначе я перестану тебе доверять и откажусь от твоей помощи. Пусть моя болезнь будет нашей тайной. Хорошо?

— Все видят, что ты болен.

Вилар резко встал:

— Никто не видит! — Избегая смотреть на старика, вытер со лба пот. — После бала я твой. Договорились?

— Тебе нельзя танцевать.

— Не буду, — заверил Вилар.

— А потом пойдём к морскому народу. На месяц.

— Ты же сказал, достаточно десяти дней.

— Я ошибся. Десять дней мало.

— Месяц — слишком много.

— У тебя есть причина, — упорствовал старик.

— А что я скажу правителю?

— Правду.

Вилар вернулся в гостиную, уселся в кресло.

— Ты пойдёшь со мной? — не сдавался Йола.

— Не знаю.

— Я не врач. Я старейшина ориентов. И я иду к правителю. — Йола направился к двери.

— Хорошо, — произнёс Вилар. — Но месяц! Что я буду делать?

— Лечиться, — сказал старик и, выйдя из гостиной, захлопнул дверь.

Вилар взял карандаш, придвинул к себе карту и обхватил лоб ладонями. Йола прав. Надо заняться здоровьем. Сколько можно бояться, что любое неловкое движение вынудит его скривиться от боли у всех на глазах.