Троны Хроноса

Выпрямившись, Лисантер вернулся к работе. Наблюдение панархистов за станцией, давно предполагаемое, но ни разу не подтвержденное, перешло в активные периферийные действия. Ювяшжт требует выделить побольше производственной техники на военные нужды, Барродах же делает упор на криптографию, стремясь разгадать как переговоры панархистов, так и их секреты, содержащиеся в ДатаНете. Лисантер был уверен, что теперь, когда между ним и бори возникло новое понимание, удержит за собой нужное ему количество компьютерной техники — и займется работой, важнее которой нет ничего.

3

Вийя очнулась, чувствуя соль на губах. Морская вода или слезы? Она отогнала от себя этот вопрос, ожидая со странной апатией, когда рассеется серый туман и голоса, звучащие в нем, обретут смысл.

Но серое не хотело уходить, и постепенно она поняла, что смотрит в безликий серый потолок.

— ...снова плачет, — сказал голос Седри.

Память медленно возвращалась, а с ней и посетившее ее видение. Причальный отсек, сын Эсабиана Анарис, конвульсии Пожирателя Солнц.

Вийя разлепила казавшиеся резиновыми губы.

— Пустите-ка, — сказал Монтроз, отклеивая что-то с ее горла. Гидропластырь? Сколько же она пробыла в Сновидении?

Вийя знала, что это бессмысленный вопрос. Часть ее навсегда осталась там, с Масом, на острове, над которым вздымалась кипящая паром волна. А хореяне навсегда поселились в ней.

Раздраженная направлением, которое приняли ее мысли, она попыталась сесть, и чьи-то руки помогли ей. Она узнала силу этих длинных костлявых пальцев: Жаим.

Перед ней возникло его мрачное лицо, обрамленное траурными косами сераписта. Оно мало что выражало, но Вийя ощутила его участие и облегчение, которое он испытал.

— Долго я?

— Почти три дня, — ответил он.

— Три дня мы только и глядим, как бы эта хреновина нас не слопала. — В голосе Марим слышалось беспокойство, а в ее эмоциональном спектре преобладали гнев и страх.

Диссонанс этого заставил Вийю поморщиться.

— Они накачали меня наркотиками.

— Нас всех накачали, — сказал Монтроз. — Только транквилизаторами, к счастью, но нестандартными. — Он подал Вийе воды, и она с благодарностью напилась. Пересохшие ткани рта и глотки жадно впитывали жидкость.

— Похоже на плохой негус, — протянул Локри — безразличный тон контрастировал с идущей от него тревогой. — Но мы все пришли в себя уже через несколько часов.

Вийю пронзил внезапный страх — она не чувствовала эйя.

Жаим, пристально наблюдавший за ней, сказал:

— Они в спячке. Барродах не слишком предупредителен, но Седри уговорила другого бори устроить для них морозильник с мшистыми лежанками. Они тут, в комнате рядом, — показал он.

Вийя повернула голову. Койка, на которой она сидела, была ближе всех к вздутию на стене. Она медленно обвела взглядом все круглое помещение, выкрашенное в казенный серый цвет. У одной стены стоял пульт с койками Монтроза и Седри по бокам. Узкие кровати распределялись по периметру неравномерно, частично отгороженные одна от другой шкафами. За койкой Локри виднелось еще одной вздутие — вероятно, вход в освежитель.

— Мы всё ждали, когда ты очнешься, — взволнованно вставил Ивард, помещавшийся рядом с ней. Люцифер, бежевый с белым горный кот, лежал около него, подергивая ушами. — Святая Троица сказала, что вы с эйя ушли далеко и вас нельзя беспокоить. — Ивард засмеялся, и Вийя уловила тройной отсвет голубого свечения келли, их сложную эмоцию, состоящую из юмора, почтения и еще чего-то, чему она не знала названия.

— Что с тобой было? — спросил Жаим. Она чувствовала его нежелание быть здесь, преодолеваемое сознанием долга, а в самой глубине — едва различимое эхо эмоционального спектра Брендона. Эти двое многое переняли друг от друга.

— Как это выглядело со стороны? — Вийя обернулась к Монтрозу, перебарывая заторможенность. Позже она выгонит остатки токсина из мускулов с помощью Жаима и кинезики уланшу.

— Ты застыла в оцепенении. Анарис, наоборот, зашатался так, словно гравиторы отказали. Вы оба явно перестали понимать, где находитесь. Весь отсек затрясся, словно в эпилептическом припадке. Потом Анарис упал, Барродах что-то крикнул, и тарканцы начали стрелять. — Вийя чувствовала, что он не все говорит, но ей и не требовалось больше: эмоции команды дополняли рассказ. Она ощутила угрюмое удовлетворение от того, что наследник Эсабиана хлопнулся в обморок, а она осталась стоять.

— Больше нам ничего не сказали, — закончил Монтроз.

— От уродца-бори, который за нами надзирает, ни шиша не добьешься, — вставила Марим.

— Его зовут Моррийон, и он говорит только то, что необходимо. — Седри произнесла гуттуральный звук со старательностью способной ученицы, осваивающей новый язык. В ее тоне слышалось легкое предостережение.

Марим пожала плечами. Ее эмоциональный спектр давал острые зубцы.

— И то, что безопасно, — спокойно добавила Седри.