Троны Хроноса (Империя тысячи солнц - 5)

Правда, они от счастья, а не от горя. Как странны превратности войны и мира! И как долго продолжаются их отношения, хотя встречаются они урывками, насколько позволяет им служебный долг. Удивительно думать, что им предстоит провести вместе несколько месяцев. Реконструктивное лечение ее любимого будет долгим и болезненным, а ее необходимость координации с новым правительством задержит в Мандале почти на такой же срок.

- Странно, - сказала она, зная, что он отгадает ее мысли, если она не будет его отвлекать.

- Что странно?

- Гиперрация была у нас каких-то пару месяцев, но за это время мы так привыкли к ней, что без нее точно ослепли и оглохли.

- Еще бы, - засмеялся Метеллус. - Представь, что у Нельсона было бы радио во время битвы на Ниле, а перед Трафальгаром он бы его лишился.

Марго изумленно подняла голову. Раньше он никогда не пользовался сравнениями из интересовавшей ее истории морского флотоводства.

- Я тоже об этом подумала! Но... Метеллус приложил палец к губам.

- У меня есть для тебя сюрприз. - Он протянул через нее длинную мускулистую руку, включил прикроватный пульт, и голос компьютера произнес;

- Термин "галс" относится к эпохе парусного мореплавания на Утерянной Земле. Помимо первого значения - курс судна относительно ветра - он имеет также второе: снасть, удерживающая на должном месте нижний наветренный угол паруса.

Нг села в постели.

- Двадцать четыре года, тридцать шесть дней, четыре часа и пятнадцать минут, - провозгласил Хайяши. - Я выиграл!

Но Нг помимо изумления и восторга, вызванных завершением долгих поисков, почувствовала дрожь. Этот голос! Она уже слышала его, но где? Это не голос живого человека - вот все, что она смогла выдоить из своей вдруг заартачившейся памяти.

- Чей это голос? - спросила она.

- Хороший вопрос. - Улыбка исчезла с лица Метеллуса, и от его тона Марго снова бросило в дрожь. - Это Джаспар Аркад.

- Что?

Ее дрожь не прошла, и она с растущим страхом и благоговением выслушала рассказ Метеллуса о том, как дворцовый компьютер принял облик Джаспара Аркада. Когда он закончил, она еще долго молчала, по-прежнему сидя и охватив руками колени.

- Он все еще... здесь?

- Думаю, что да. Я не хотел обращать на это внимание властей - хотя леди Ваннис, кажется, что-то подозревает. Пусть Панарх разбирается сам. Метеллус положил Марго на себя и стал ласкать. - Не бери в голову. У нас есть дела поважнее. Например, вот, и вот, и вот...

Противясь пронизавшему ее теплу, она отстранилась от его настойчивых поцелуев и заглянула ему в глаза:

- Я требую, капитан Хайяши: хватит сюрпризов!

- Сюрпризов?

- Таких, как на церемонии встречи. Это было чудесно, но лучше бы мы встретились наедине.

- Никак невозможно. Если война научила нас чему-то, тс это действенности ритуалов и символов.

Нг кивнула, вспомнив видеочип о конфронтации Метеллуса с Ювяшжтом, у которого в заложниках был Панарх, над Артелионом.

Марго закрыла глаза, ощутив мимолетную жалость к Брендону Аркаду; у него еще меньше возможности уединиться, чем у нее, - теперь уже до конца его жизни.

- Однако я провожу черту... - с озорством в голосе заявил Метеллус.

- Где же это?

- Вот здесь! - Она взвизгнула и засмеялась, когда он совершенно неожиданно лизнул ее в чрезвычайно интимном месте. - Пусть все эти триллионы сами создают свои секс-легенды - придется им обойтись без нашего примера.

- Они никогда не узнают, как много потеряли, - засмеялась она и отдалась наслаждению любви, которую считала навсегда потерянной.

Монтроз, сидя на стуле, смотрел из окна своей комнаты в Малом Дворце на расположенный террасами сад и размышлял об иронии своего пребывания здесь, в Мандале, в качестве рифтера. Если бы он остался мелким тимбервеллским Дулу, то никогда бы сюда не попал.

Он отогнал эту мысль: уж слишком хорош был этот день и слишком приятна окружающая обстановка. Даже самая мягкая ирония казалась неподобающей среди такой роскоши, и он, как знаток прекрасного, сознавал свою ответственность. Он успешно боролся с собой уже три недели и провел их самым чудесным образом.

Закрыв глаза, он сосредоточился на первом глотке кофе. Напиток имел как раз нужную температуру, пропорции порошка и воды - чистой, дистиллированной воды - были точно соблюдены, и вкус долго держался на языке.

Дверь позади открылась, и он узнал тихие шаги Седри.

- Ничто не придает такого вкуса вещам, как внезапный мир, - сказал он.

Ему понравилась собственная мысль, и он посмотрел на Седри, проверяя, что думает о его остроумии она,

Она улыбнулась, но очень бегло, и стала складывать свою одежду.

Монтроз, все еще в благодушном настроении, попивал кофе и смотрел, как руки Седри разглаживают и расправляют каждую вещь точными, аккуратными движениями. Некрасивые, короткопалые руки, которые так грациозно двигались над пультом и так нежно - в любви...