Тропа бабьих слез

Егор молчит, одним ухом слушает наставника, другим караулит темноту, звонкие колокольчики. Хитрый аскыр может выскочить в любое мгновение, скрываясь за деревьями, неслышными прыжками заскочить на пихту, перепрыгнуть на соседнюю рябину, через обмет – и поминай как звали. Так было в первую ночь, когда Семен не срубил прогнувшийся в дугу куст черемухи. Надеялся промысловик, что зверек пойдет вниз, к россыпи. Однако, на удивление, соболь пошел наискось, влево, вдоль горы, через черемуху. О том, что зверек убежал еще в первой половине ночи, охотники узнали утром, когда рассвело. Ох и корил себя Семен за свое попустительство. «Стоило один раз махнуть топором, и соболь был в котомке!» – ворчал он весь последующий день. А вот после второй неудачной, пустой ночи досталось Егору! Не сбил молодой охотник со старого пня снежный гриб, думал, до обмета далеко, зверек не допрыгнет. Но хитрый соболь перескочил через сеть именно там, преодолев в прыжке под уклон около четырех метров. Семен ругал его отборными словами, считая виноватым. Егору ничего не оставалось, как, удивляясь прыти аскыра, молча слушать наставника. Таков уж характер у Егора, промолчит, когда на него ругаются, слова не скажет, все в себе сохранит. А Семен этим пользуется.

Второй сезон вместе ходят Семен Пономарев и Егор Подольский. Так уж получилось, что от интереса, молодой парень согласился идти в тайгу с опытным Семеном. Зимой работы по хозяйству не так много, что в окошко глаза пялить? Верная жена Наталья с надеждой смотрит в глаза: «Что же ты, Егорушка, сидьмя сидеть зимой без дела будешь? Сходил бы в гольцы, может, хоть одного соболя добудешь, так все кусок хлеба в дом!»

Пошел Егор с Семеном. Тот был очень рад случаю промышлять с таким напарником. У Егора характер добрый, покладистый, натура работящая. Что ни скажи, все делает безропотно. Мужики говорят, из таких пельмени лепить можно. Хорошие напарники в тайге на вес золота. А Семен пользуется этим, хоть и старше годами ненамного, но командует Егором, как может, ссылаясь на промысловый опыт. Егору еще невдомек, почему с Семеном в тайгу ходить никто из мужиков не хочет.

Плотный, сытный ужин длился долго: куда торопиться? Ночь длинная, как бесконечная лыжня. Соболь обметан, главное, вовремя услышать мягкий перезвон колокольчиков.

Семен неторопливо жует мясо, с шумом хлюпает чай, косо смотрит на Егора. Молодой напарник, наоборот, не пережевывая пищу, быстро глотает поджаренные лепешки, тут же сует в рот оленину, не замечая взгляды старшего, допивает вторую кружку терпкого купца. Молодые годы требуют силы. Тяжелый день в постоянном движении забрал энергию, высушил мышцы, притупил разум. Горячее желание утолить голод притупило чувство холода и тепла. Егор не замечает, как мерзнет поясница, а от близкого огня потрескивают волосы на лбу. Семен сочувствующе отодвигает ногой огонь в сторону, усмехнулся в бороду:

– Ну, парень, ты и притомился сегодня! Горишь ведь, и не чуешь!…

Егор слепо посмотрел на старшего, отодвинулся дальше от костра, тяжело соображая от усталости, что творится вокруг. Росомаший аппетит принес быстрое насыщение. Сытый желудок требовал отдыха. Сейчас бы уснуть хоть на несколько часов. А остальное, гори синим пламенем!

Семен понимающе покачал головой, указал на колотые на снегу у костра нары:

– Давай, парень, ложись. До полуночи я караулить буду, а потом ты. Сможешь ли?

За полночь не спать – всегда тяжелее, это понятно. Однако, соглашаясь, Егор молча кивнул головой: смогу! Лишь бы сейчас уснуть, а потом будь что будет. Отвалившись на колотье, молодой охотник повернулся спиной к нодье[8], прикрыл колени кухлянкой, положил голову на котомку и тут же уснул, как в яму провалился.

Семен тяжело поднялся, сделал шаг, накрыл молодого товарища своей курткой, – пусть спит, сам такой был, – вернулся назад, налил в кружку чай и зябко передернул плечами. Холодно, да что поделать? Спящему одежда сейчас важнее. Самому можно у костра и так коротать.

Прилег Егор на доски, еще голову не положил, в пропасть упал. Полетел в черную яму, нет сил остановиться, за что-то зацепиться. Холодное равнодушие сковало сознание, будь что будет! Лишь бы телу было легко, приятно, никто не трогал. А бесконечный полет, благодать парящей души. Кажется, Егору, что так хорошо ему в жизни не было никогда.