Тропа Джексона

Рослая гнедая легко поспевала за ним на длинной веревке. За спиной Джо Пузана начали оставаться миля за милей. Он пустился в погоню налегке. Даже не взял винчестера, который, как правило, приторачивал к седлу позади правой ноги. Из еды у него было лишь немного вяленого мяса да кукурузные лепешки. Большая фляга с водой довершала скудные запасы. Что же касается оружия, то он вверил свою жизнь единственному кольту, который всегда был при нем, — старому надежному и испытанному другу. Пузан знал, что каждый лишний фунт снаряжения выльется в лишние часы изнурительного пути, поэтому взял с собой только то, без чего никак нельзя было обойтись. Даже не прихватил плащ, хотя предвидел, что будет страдать от холода на горном перевале.

Пузан упорно, без остановок скакал вперед. Каждые два часа он пересаживался с одной лошади на другую. И только когда забрезжил рассвет, позволил себе по-настоящему отдохнуть. К этому времени он был на середине перевала, и снежная буря, слепя глаза, обрушилась на него с севера, хлеща, как плетью, по лицу колючими льдинками и преградив путь лошадям белой плотной стеной.

Он укрылся за высокой скалой и спешился. В таком месте нечего было и думать о дровах, чтобы разложить костер. Холод охватил его тело, пронизывая до костей. Стоять на месте было хуже, чем находиться в движении, пусть даже и навстречу буре. Поэтому он вновь взгромоздился в седло и послал лошадей в самую пасть снежной пурги. К этому времени снег уже успел тонким слоем лечь на камни и плотно окутать скалы. То здесь, то там ветер сдувал его, но только затем, чтобы уложить в глубокие сугробы, через которые приходилось пробираться.

Животные уже были здорово вымотаны, и холод только усиливал их усталость с каждым шагом. Но Джо Пузан неуклонно гнал их вперед, ни с чем не считаясь. Однако от шпор пока воздерживался. Он опасался, что может причинить лошадиным бокам серьезные повреждения, вонзая в них острые кончики зубьев на колесиках. Зато немилосердно нахлестывал плетью.

— Этим я только согреваю вас, — говорил он время от времени лошадям, с трудом шевеля посиневшими губами.

Ему казалось, что он находится в этом снежном аду уже целую вечность. Даже подумал, что с его стороны было глупым мальчишеством жаловаться на жаркие летние дни. Больше он никогда не будет проклинать широкий солнечный лик, оказавшись в знойной пустыне в разгар августа. Да и есть ли оно где-нибудь, это самое солнце, осталось ли? И каким же он оказался дураком, что не захватил макинтош, чтобы, укутавшись в него, противостоять порывам студеного ветра, который леденил его до мозга костей! И сколько еще продлится эта пытка?

Рослая гнедая, на которую он пересел, споткнулась под ним и упала на колени, затем завалилась на бок и отказалась подниматься.

Пузан склонился над упавшим животным и стал дергать, тянуть узду, пытаясь заставить его встать на ноги. Лошадь даже не пошевелилась. Наконец он умудрился зажечь спичку, воспользовавшись коротким затишьем, и подпалил бедро гнедого. Шерсть зашипела, задымилась, а затем загорелась — запахло паленым.

Этого оказалось достаточно. Еще какой-то миг гнедая выдерживала боль от ожога, но затем резко вскочила на ноги как ни в чем не бывало. Джо Пузан попробовал было улыбнуться, но почувствовал, что лицо оледенело и если он раздвинет губы, то его щеки треснут. Однако через полчаса или чуть больше он подсознательно ощутил, что миновал гребень перевала и тропа довольно круто уходит вниз.

Он ничего не мог разглядеть. Все было окутано белой мглой из танцующих перед глазами снежинок. Затем видимость немного улучшилась. Небо над ним казалось молочно-белым — так оно выглядело через пелену бурана, но там, где он сейчас ехал, снежный туман стал прозрачнее, а порывы ветра налетали с меньшей силой.

Джо упорно продолжал путь. Воздух еще более очистился. Внезапно прямо впереди себя на горизонте он увидел голубой просвет. Снежная мгла постепенно рассеивалась и отступала. Она сгущалась высоко наверху и позади него, образуя как бы гигантскую стену из белых шевелящихся теней. Но Пузан уже въехал в приятную зеленую долину, и солнце, в которое еще недавно верилось с таким трудом, стало согревать его своими лучами. Джо отвел локти, плотно прижатые к телу, и, чувствуя, как начинает оттаивать, протер глаза, исхлестанные снежной крошкой.

Его работа была еще далеко не закончена, но, преодолев самую трудную часть пути, он чувствовал, что у него появилась надежда добиться успешного завершения взятой на себя нелегкой миссии. Бог не допустит, после того как помог ему преодолеть столько мук, чтобы его предприятие провалилось.