Тропа Кайманова

— В Иране все больше бедные: латаные, пыльные... — продолжал Астсян. — Просят, дай хоть один шай, — значит, копейку. Как-то вижу, два курда катают ногами бочку, ссорятся, ругаются. А это какой-то купец подъехал в фаэтоне и стравил... Как-то смотрю, в маленькой лавчонке айсор сидит. Ну, айсоры все хорошие сапожники — из обрезков кожи мяч выкраивает, как апельсиновые дольки. Чего делаешь, спрашиваю. Мяч, говорит, делаю. Богатые в магазине дорогой мяч купят, а я для бедных делаю... Или вот помню, в Баджигеране в столовой духанщик стонет. Заходит курд, а у него на поясе кузнечные щипцы. Посадил духанщика, ка-ак дернет зуб! И кричит: «Дус! Дус!» Соль, значит. Засыпал солью и пошел дальше: может, где народ его позовет, еще выдернет... Если в карты играют, обязательно между делом вшей бьют... Ну, ребята меня предупреждали, чтоб осторожней был, машину осматривал: есть там такие, за премией охотятся — кусок терьяка подбросят, на машине незаметно отметку сделают, по этой отметке в таможне терьяк найдут, премию пополам делят...

— А пилотку зачем духами брызгал?

— Ай, так, для веселья, — широко улыбнувшись, ответил Астоян. — Начальник таможни всю жизнь смотрит на нас, шоферов, как правоверный мусульманин на свинину. Для него каждый шофер — контрабандист. А я с тридцать шестого года член партии. Все ребята сговорились, так и ходим мимо начальника надушенные духами «Коти».

— Ну а духи-то все же где берете?

— Так они в Иране свободно продаются. Бери и душись, только через границу не вози.

— А тебя на слове не поймаешь, отбрехаться умеешь... — Кайманов рассмеялся. Чем больше он разговаривал с Астояном, тем больше ему нравился этот «маленький армянин». Уж поистине мал золотник, да дорог.

— Ну вот что, — сказал Яков. — Голова у тебя работает хорошо, глаз острый, язык подвешен, уши слушать умеют. Давай, брат, будем с тобой нести настоящую пограничную службу... Время, сам понимаешь, военное. Толковые люди нам нужны, тем более такие, которые по нескольку языков знают. Нам очень важно знать имена бандитов, засевших в Каракумах, особенно их главного калтамана, который и на Ташаузской караванной тропе пограбить норовит... Шоферы — народ толковый. Все знают, все видят, все слышат. Друзей у тебя много. Если видишь, что парень с головой и язык умеет за зубами держать, посоветуйся, спроси, может, он где что слыхал, что видел.

— А о чем спрашивать-то?

— Слыхал, наверное, какое злодейское убийство учинили бандиты в ауле Карахар?

— Женщину и девочку зарезали?.. Был такой разговор...

— Зарезали четырехлетнюю девочку, а женщину убили ударом в затылок. Но это не все. Один из тех бандитов под маркой шофера колхоза «Имени XX лет Октября» выманил родственника той женщины, фронтовика, слесаря авторемонтных мастерских Нурмамеда Апаса, и устроил так, что того придавило дизелем в кузове машины. Не было ли разговоров среди ваших шоферов об этом?

— Разговор был. Да только все сходятся на Чары Ильясе, — ответил Астоян.

Яков подивился такой его осведомленности.

— А с кем тот Чары Ильяс был тут связан? — спросил он. — Слышать не приходилось?

— Этого я не знаю, товарищ старший лейтенант... Надежды Якова схватить какие-то ниточки пока не оправдывались. Он больше не стал расспрашивать «маленького армянина».

...Остались позади дауганские вилюшки, серпантином расписавшие склон горы, колонна грузовиков подъехала к Дауганской комендатуре.

Капитан Павловский выскочил на обочину.

Яков и Амангельды тоже вышли из машин, помахали в знак благодарности Павловскому.

Тот проводил их взглядом, снова сел в кабину.

Кайманов тотчас вернулся к машине Астояна, забрался на свое место, бросил с безразличным видом:

— Совсем забыл, ведь и мне в Ашхабад надо.

Астоян удивленно посмотрел на него, но промолчал.

Сетрак, видимо, знал: лишних вопросов не задают. Значит, старшего лейтенанта что-то заботило в этой колонне. Когда они проехали километра два, Кайманов сказал:

— Вот что, Сетрак. Ты парень догадливый, лишнего болтать не будешь. Приедем в Ашхабад на разгрузочную площадку, поставь свою машину так, чтобы я мог выйти незаметно для водителя головной машины.

Он хотел было пояснить: «для командира автороты», — но воздержался. Сетрак сразу же сообразил, в чем дело.

— Да они оба одной веревочкой связаны. Мы же знаем, — выпалил он неожиданно.

— Выводы, парень, делать погоди, за руку не поймал. Такие дела проверять надо, — заметил Кайманов, немало удивленный догадливостью Астояна.

— Конечно, пока за руку не поймал, доказать нельзя, — согласился Астоян. — А только, если хотите, поймать тоже можно.

— На то есть таможенный досмотр в присутствии наряда на КПП, — сухо сказал Яков. — Имей в виду, за ложные показания попадают под суд.

— Да хоть под суд! — взорвался вдруг Астоян. — Разве ж у нас командир? Он же, этот капитан Павловский, нас за людей не считает!..

— Давай-ка мы прекратим с тобой эту дискуссию, — остановил его Яков, мысленно соглашаясь с Астояном. Он просто не имел права продолжать разговор в таком тоне с подчиненным Павловского, хотя знал, что Сетрак прав.