Тропа каравана

— Что-нибудь случилось? — к нему подошел Лис.

— Кажется, Мати нашла, наконец, себе друзей для игр.

— И хорошо. А то это не дело — сидеть день напролет в повозке, уткнувшись в свиток, а то и в пустоту… Как думаешь, может послать кого-нибудь за ней присматривать?

— Не надо. Она ведь не одна. Да и что с ней может случиться? Разве на свете найдется человек, способный причинить зло ребенку?

— Ты забываешь о разбойниках…

— Они — не люди. И давай не будем говорить о них, а то снова накличем беду.

— И то верно…

Мати еще никогда раньше не было так весело, легко и беззаботно. Она обо всем позабыла, заразившись безграничным задором Нани, выдумкам которой, казалось, не было конца. Инна и Киш явно проигрывали ей, безропотно уступая главенство в их маленькой компании. Но и в каждом из них было что-то свое, особенное. Пусть Инна казалась тихой и незаметной, порой ее даже пугали некоторые выходки подруги… Вон как она сжалась, даже спряталась за повозку, когда та попала снежком в одного из взрослых… Но как же она была красива! У Мати дух захватывало, когда она видела ее громадные золотые глаза, длиннющие черные ресницы, маленький, прямой носик… А Киш. Пусть он медлителен и неповоротлив, зато какой весельчак! Над его шутками нельзя было не смеяться, да что так шутки — простые слова, даже движения порой вызывали такой безудержный смех, что девчонки останавливались, сгибаясь от хохота…

Только поздним вечером Мати вернулась в свою повозку и, ни слова не говоря, бросилась на шею отцу.

— Ну, что ты? — он оторвал от своей груди ее улыбающееся счастливое личико. — Как провела день?

— Замечательно! Мне было так весело! Они такие славные! Па, можно я завтра снова пойду с ними играть?

— Конечно, — он пристально взглянул на дочь. — А ты не хочешь привести друзей сюда? Вам совсем не обязательно играть рядом с чужим караваном.

— Может быть, — кивнула она. — Только не завтра. Они ведь уже пригласили меня к себе.

— Ты могла бы им столько всего показать, у тебя множество разных украшений, нарядов, игрушек…

— Потом, — она махнула рукой. — Пап, — она наморщила лоб, на лицо на миг набежала тень. — А можно скрывать что-то от друзей?

— О чем ты, дочка?

— Ну…Нани хочет поиграть в секреты…Это, знаешь, когда рассказываешь какую-то тайну… Если я скажу им, что у меня нет тайны, никто ведь не рассердится на меня?

— А почему кто-то должен на тебя сердиться?

— Потому что это неправда.

— Значит, у тебя есть тайна?

Девочка кивнула.

— И я ее знаю?

Она быстро замотала головой:

— Не обижайся, папочка, я тебя очень люблю… Но я никому-никому не могу рассказать… Ведь это тайна!… Ты только не обижайся!

— Я и не обижаюсь…Мати, если ты не хочешь говорить им — не говори ничего. Потому что если ты расскажешь часть, не все, твои друзья решат, что ты подогреваешь их любопытство, или, того хуже, показываешь, что не доверяешь.

— Да, я лучше просто промолчу, — и, зевнув, она спряталась под одеялом.

Эту ночь Мати спала удивительно крепким сном, словно сама Метель набила ее подушку своими снегами-снами, а небо укрыло туманным пушистым покровом, хороня от дурной мысли, косого взгляда, страшного сна.

На следующий же день она снова побежала играть.

Ближе к вечеру, раскрасневшиеся, с горящими глазами, они веселой гурьбой забрались в повозку Нани.

Девочка долго разглядывала все вокруг, не в силах скрыть своего удивления. То, что она увидела, слишком уж отличалось от привычного для нее вида жилища.

Если внешне все повозки караванщиков казались абсолютно одинаковыми, словно их сделал один и тот же мастер, то внутри… Здесь была своя прихожая — маленький закуток за пологом, да и само внутреннее пространство делилось с помощью занавесов на несколько крохотных комнаток.

— Чему ты удивляешься? — не спуская с нее взгляда цепких, внимательных глаз, спросила Нани. — Разве твой дом не такой же?

— Нет, у нас повозка внутри совсем другая… Она… — девочка замешкалась, не сразу сумев найти нужное слово, — целая…

— Странно, — ее новые друзья переглянулись. — Почему? Так ведь удобнее и много теплее.

Мати не знала, что ответить. Она никогда не задумывалась над тем, почему повозка построена так, а не как-то иначе, ей просто не приходил в голову такой вопрос. Это казалось столь же нелепым, как спрашивать, почему окружающий мир — бескрайняя снежная пустыня, а не ледяной дворец с множеством белых зал.

— Я слышал, — пришел ей на помощь Киш, — что у первых караванщиков, когда они только-только начинали свои странствия, были неразделенные повозки… Но потом, со временем, они поняли, что будет удобнее устроить перегородки, заполняя пространство, чтобы его было легче согревать.

— Вам тоже надо так сделать, — было видно, что Нани не слышала раньше ни о чем подобном, но она совсем не собиралась в этом признаваться и, тем более, позволять кому-то выглядеть умнее. — Ты скажи взрослым.

— Скажу, — кивнула Мати, хотя ей вовсе не хотелось этого делать: ей не нравилось, что целое пытаются разделить на части, словно от этого оно становилось не просто меньше, но и ущербнее.