Тропа каравана

— Неужели в твоем мире подобное… — он так и не смог подобрать нужное слово, — было возможным?

Тот кивнул, затем тихо произнес:

— Многим казалось, что обман — лучшее средство в борьбе с колдунами.

Караванщики только переглянулись, не найдясь, что сказать на это.

А Шамаш продолжал: — Возможно, будет лучше никому не приближаться к трещине. Ее края могут обрушиться.

— Нужно отметить опасный участок, прежде чем искать способ обойти его.

— Это не сложно, — он подошел к замершим в стороне, ожидая приказов, дозорным, взял из рук одного из них длинную палку-вешку с черной сигнальной лентой на конце, покрутил в руке, словно рассматривая со всех сторон, и, легко размахнувшись, бросил, как копье. Превратившись в полете из одной в множество, она устремилась вперед, рассыпалась, как брошенная на землю пригоршня соломинок, и уже через мгновение шагах в ста от караванщиков вырос частокол, прошедший чертой, казалось, через всю пустыню, от горизонта до горизонта.

— Да… — только и смог прошептать Атен. Он мотнул головой, словно не веря до конца, что увиденное им реально и пытаясь стряхнуть наваждение.

— Что-то не так? Мне казалось, у вас нет закона против колдовства.

— Конечно нет, — поспешил заверить его хозяин каравана. — Просто это так неожиданно и… Мы никогда не видели ничего подобного… Скажи, а как далеко простилается эта трещина?

Маг пожал плечами:

— Сейчас — недели на две в ту и другую сторону. Но она растет.

Караванщик побледнел:

— Выходит, мы все-таки попали в эту ловушку и теперь обречены, — мрачный, пробормотал он.

— Я не понимаю тебя, — глаза Шамаша смотрели на собеседника настороженно сощурившись.

— Мы не можем сойти с караванной тропы… — Атен повернулся к своему помощнику: — И, все же, я не верю, что мы в безвыходном положении… — он бросил быстрый взгляд на Хранителя, но тот был погружен в свои мысли и не заметил этого. — Можно повернуть назад, воспользовавшись своим правом.

— Мы слишком далеко ушли от последнего города. У нас не хватит продуктов и тепла, чтобы вернуться… — собственно, Евсею было незачем говорить это, когда Атен и так все понимал.

— Тогда попытаемся обойти трещину. Если другого способа нет… В конце концов, мы можем провести расчеты, подсчитать шаги…

— Ты забываешь о законе…

— Но нельзя же просто сдаться и ждать конца!

И, все же, какие бы слова ни произносились, в глубине души, трепетавшей, стонавшей от боли, оба караванщика понимали, что бессильны в обрушившейся на них беде. Однако, не желая принимать то, что казалось неизбежным, они продолжали искать лазейку, путь к спасению…

— Ладно, — опустив голову на грудь, пробормотал Атен, — от того, как мы поступим, будет зависеть судьба всего каравана. А раз так, пусть решает сход, — он повернулся, собираясь уходить… И, все же…

"Нет, — остановившись, караванщик качнул головой. — Я не могу сказать людям, шедшим со мной столько лет по тропам снежной пустыни, что сейчас, когда, казалось бы, все беды должны остаться позади, их дороге пришел конец…Если я сделаю это, они могут поверить в слова чужаков, в то, что караван проклят богами и осужден ими на медленную мучительную смерть…"

— Почему нельзя обойти трещину? — прерывая размышления, донесся до него голос мага. — Это заняло бы не так много времени, как кажется, когда трещина наклонена в сторону прочерченного вами пути и, идя в обход ее, караван будет, пусть не так быстро, как раньше, но все же приближаться к городу. Или дело лишь в том, что вы боитесь сойти с тропы? Но почему? Ночи ясны и всегда можно будет сверить направление по положению звезд.

— Шамаш… — вздохнув, хозяин каравана на миг замолчал, качнул головой… — Скажи, в твоем мире были законы, которые никто не смел нарушить даже перед лицом смерти?

— Чьей смерти?

Его собеседники переглянулись. Им был непонятен вопрос Хранителя.

— Насколько я знаю историю своего народа, — тем временем продолжал колдун, — не было ни одного случая, чтобы кто-то пошел против закона ради спасения собственной жизни. Да никому подобная мысль вообще не пришла бы в голову, когда мы всегда воспринимали смерть много легче, чем лишенные дара. Наши легенды… Впрочем, сейчас не об этом разговор. Когда речь шла о спасении ребенка, брата, любого сородича, мы делали все, что в было в наших силах, но не нарушали при этом данных обетов. Если же нужно было помочь доброму человеку, этому не могли помешать никакие законы.

— Странные обычаи, — пробормотал Атен. — Помогать чужим и не задумываться о том, что будет с тобой, — он качнул головой.

— Почему тебя удивляет стремление моего народа отблагодарить тех, кто был добр к нам? Разве не это же чувство движет вами, когда вы говорите мне о своей признательности? И как связан твой вопрос с судьбой каравана и твоим нежеланием сойти с тропы?

— Законы снежной пустыни запрещают нам осознанно покидать тропу, — промолвил Евсей. — Мы можем случайно сбиться с пути в метель, но не должны делать этого по своей воле.