Тропа мертвых

Чтобы найти более выигрышный ракурс, он отошел от полицейского ограждения и поднялся на пару ступенек крыльца соседнего дома в викторианском стиле. Прислонившись для равновесия спиной к колонне, взял место преступления в видоискатель фотоаппарата. Правда, ему не сразу удалось настроить нужные для хорошего снимка резкость и выдержку.

Убитый лежал на тротуаре, на спине. На горле — темное пятно, которое растекалось и по земле. Кровь. Одна рука вытянута в направлении улицы, как будто покойный взывал о помощи, которую так и не получил. В открытой ладони трупа виднелось что-то белое.

Артур увеличил изображение, чтобы определить, что это такое. И разглядел смятые лепестки цветка. Это была орхидея, но орхидея особенная. Желудок Артура тотчас скрутило узлом.

Это была орхидея Brassocattleya.

Цветок этого вида довольно широко распространен. Благодаря сильному запаху и долгой сохранности их часто используют как украшения. Его мать выращивала этот сорт, потому что ей нравился их запах.

Артуру вспомнилась еще одна подробность. Кристиан тоже любил орхидеи.

Он мысленно вернулся к объявлению на столбе, к портрету брата на нем — с застывшей улыбкой и глазами, такими живыми даже на черно-белом фото.

Артур смотрел на орхидею в руке убитого человека, и ему казалось, что даже на расстоянии он чувствует терпкий аромат цветка, что, разумеется, было невозможно. Он стоял слишком далеко, но даже воображаемого аромата было достаточно, чтобы пробудить в нем полузабытые воспоминания…

Держа в руке садовый нож, Артур сидел на каменной скамье в углу оранжереи. Его окружали привычные запахи орхидей и древесной коры. Лучи дневного солнца, проникавшие сквозь стеклянные стены и потолок, нагревали воздух, и хотя снаружи была зима, внутри царило душное, влажное лето.

Он смотрел на длинные столы, уставленные горшками с экзотическими цветами. Некоторые из орхидей были ему давно знакомы. Они то зацветали, то вновь отцветали на протяжении всего его одинокого детства.

Маленьким мальчиком он часто приходил сюда, чтобы понаблюдать за тем, как его мать ухаживает за орхидеями. Она что-то напевала им, бережно опрыскивала, с нежностью гладила их листья, одаривая любовью, какой у нее не было даже для сына. Ибо, в отличие от него, цветы эти были особыми, редкими и красивыми.

У него была тайная мечта: когда он вырастет, то сделает что-то столь прекрасное, что она оторвется наконец от этих горшков с цветами и заметит его.

Увы, этого так и не произошло.

Мать умерла два дня назад, покончив с жизнью в приступе черной меланхолии. Сегодня маму, подобно ее любимым орхидеям, опустили в землю.

Артур потрогал большим пальцем острие ножа.

Он подслушал разговоры прислуги о том, сколько может стоить коллекция орхидей его матери. Мать собирала их всю свою жизнь, покупая цветок за цветком у забавного маленького человечка, одевавшегося в черное и носившего шляпу-котелок. Он приобретал их в ботанических садах всего мира, скупал у других коллекционеров или у путешественников, что совершали дерзкие вылазки в далекие тропические леса, откуда в джутовых мешках привозили редкие образцы.

И вот теперь все эти бесценные орхидеи или погибнут, или будут распроданы.

По стеклянной крыше, скатываясь струйками по прозрачным стенам, застучал легкий зимний дождь. Артур приложил холодное лезвие ножа к теплой коже запястья.

Она поступила точно так же…

Увы, не успел он последовать ее примеру, как дверь оранжереи распахнулась. Артур невольно вздрогнул.

Нож со звоном полетел на выложенный плиткой пол.

Лишь один человек во всем поместье имел наглость вести себя так. Кристиан попал в их лондонский дом, когда им обоим было по четырнадцать лет. Его родители погибли в автокатастрофе в пригороде Сан-Франциско. Отец Артура приходился отцу Кристиана троюродным братом и взял мальчика к себе в дом. Хотя Артур и Кристиан и были родственниками, то лишь по крови, но не по поведению.

— Арти! — позвал он. — Отзовись, я знаю, что ты здесь!

Сидевший на скамье Артур пошевелился. Кристиан заметил его и подошел ближе. Каштановые волосы брата слиплись от дождя, а ярко-зеленые глаза были опухшими и красными. В отличие от Артура, Кристиан плакал, когда ему было больно. Типично американская черта. Чего никогда не потерпели бы отец и мать Артура.

Подойдя к скамье, Кристиан снял темную крышечку с объектива фотоаппарата. Он практически не расставался с ним. Весь день он снимал, а ночи проводил в импровизированной фотолаборатории. Мать Артура утверждала, что у него настоящий талант, а она всегда говорила правду.

Кристиан хотел стать фотожурналистом. Он мечтал путешествовать по всему миру, бывать в зонах боевых действий, снимать ужасы войны, чтобы своим искусством изменить мир, сделать его чище и лучше. Он даже убедил Артура, что тот тоже должен пробовать свои силы на журналистском поприще. Они будут работать единой командой. Артур не был уверен в собственных способностях, но фантазии Кристиана ему нравились. Брат обладал неистощимым оптимизмом, заражая своими идеями и Артура.

Но сегодня даже его было недостаточно.