Тропа Селим-хана (сборник)

В памяти Бирса возник седой, полнеющий человек с теннисной ракеткой на корте. Они познакомились за игрой, а потом Марджери, жена Бирса, заполучила Брайта на обед. Вечно подавай ей знаменитостей! Соммерсет Брайт, оратор, философ, писатель, кумир интеллектуальной молодежи. Космические ракеты большевиков повлияли и на него! И вот теперь Брайт едет в Советский Союз. Едет посланцем мира, как он сам утверждает.

Конечно, он вовсе не красный. Так его называют только оголтелые, вроде Эпплби. Брайт был прежде с ними, проповедовал превентивную войну против русских, потом протрезвел. Вовсе не надо быть коммунистом, чтобы хотеть мира…

- Перекинуться к красным! - повторяет Эпплби. Он смотрит на Бирса с вызовом.

«Он тоже кончит, как Дарси, - подумалось Бирсу. Эта мысль поразила его и даже испугала. - А впрочем, если трезво разобраться, он самоубийца, этот Эпплби. И все самоубийцы, Мерриуотер и Ван Дорн, все сидящие на пороховой бочке и грозящие ее поджечь».

- Еще вопрос, майор, - сказал Бирс. - Вы знаете курда, по имени Рифат Эрдоган?

- Я видел его. Дарси вызывал его сюда.

- Где сейчас Рифат?

- Он на той стороне, сэр, - ответил Эпплби. - Он ушел с группой…

Значит, Дарси скрыл от майора. Скрыл и цели операции и скандал с Рифатом. Даже Эпплби! Дарси панически боялся, как бы тайна не просочилась наружу. Ван Дорн и Мерриуотер доверили только ему! Кто же еще в курсе? Возможно, Азиз-бей знает кое-что. И наверняка - Рифат. Рифат не может не знать.

Азиз-бей арендовал небольшой дом с садом в центре Карашехира, у реки. Калитку открыл подросток-слуга, одетый по-турецки - в безрукавке и широких штанах, стянутых поясом из синего шелка, обмотанным вокруг туловища несколько раз. Такие пояса носили некогда янычары. Не хватало кинжала и пистолета.

Слуга провел гостя на веранду. Под ней сонно журчала обмелевшая, притихшая река. Азиз-бей лежал на тахте. При виде Бирса он вскочил, отбросил газету.

- Смотрите, что пишет Янчин, - сказал он. - Русские - азиаты, а турки - европейцы.

«Вот еще нацист», - подумал Бирс.

- Русские - азиаты. Они хлынули в Европу из-за Урала, - продолжал с воодушевлением Азиз-бей. Он явно полагал, что доставляет гостю удовольствие.

Слуга внес угощение: цыпленка, сваренного в молоке с сахаром, ватрушки с сыром и яйцами, чай. «Вероятно, ждал визита», - подумал Бирс. Для приличия завел речь о погоде.

- В Карашехире климат лучше, чем в Стамбуле, - заметил Азиз-бей. - В Стамбуле вообще нет погоды. Там два ветра - северный и южный. Один аллах ведает, с какой стороны подует сегодня, - турок взглянул на Бирса. - Так и в политике. Никогда не знаешь…

«Я понял вас, Азиз-бей, - мысленно произнес Бирс. - Ветры меняются, откровенность может повредить».

- Климат Карашехира суров, - ответил он.

- Да, особенно для приезжих. Увы, наш друг Дарси не перенес его.

- До сих пор выдерживал, однако, - сказал Бирс и закончил решительно. - Я должен понять, что тут случилось.

- Анаша, - медленно проговорил турок. - Жертвы ее неисчислимы.

«Не хочет сказать», - подумал Бирс.

Бирс помолчал, похвалил цыпленка. Чудесное кушанье, шедевр турецкой кухни. Потом снова ринулся в атаку. Дарси забросил за рубеж агентов и очень волновался. Не постигла ли их беда?

Турок пожал плечами.

- Пока сведений нет.

- Но один вернулся, - Бирс выложил козырь. - Почему он не пошел с другими?

Брови Азиз-бея полезли вверх. Осведомленность Бирса удивила его. Но он тотчас овладел собой.

- Прискорбно, - вздохнул он. - Таковы нравы Востока! Ссора, обыкновенная ссора, насколько мне известно. Курду и турку так же трудно ужиться…

- Как двум ястребам в одном гнезде, - подхватил Бирс, теряя терпение. - Скажите по крайней мере, что с Рифатом? Где он?

- Он близко, - молвил Азиз-бей, разглядывая свои крашеные ногти. - И в то же время очень далеко от нас.

- Точнее, - попросил Бирс.

- Рифат - сын бека, вождя племени. Они все подданные Турции, но…

Налогов они не платят, чиновников не слушают. Смутьяны, истинное бельмо на глазу аллаха! В тот вечер, накануне смерти Дарси, сотня курдов на конях, с обнаженными саблями ворвалась в пригород Аскадер, где находится больница. Рифат лежал там с помятой ногой. Он угодил под машину… Что мог сделать врач, убеленный сединами Кази Руфи? Курды схватили своего соплеменника и ускакали с ним. Озорники! Нет на них управы…

Рассказывая, турок не сводил настороженного взгляда с Бирса. Майор чувствовал - гнев Азиз-бея притворен. Напротив, похищение Рифата для него кстати. Устойчивой погоды нет, ветры политики переменчивы, и держаться в стороне бывает полезно.

- Рифат теперь у своих, - подвел итог турок. - Не советую вам рисковать.

- Я должен, - отрезал Бирс упрямо. - Я обязан увидеться с Рифатом.

18