Тропа Селим-хана

«А меня-то он, кажется, не узнал?» — обрадовался Игорь. И ему стало легче.

— Товарищ пограничник…

Баев совал ему паспорт старика. «Давиташвили Арсен Ираклиевич», — читал он в паспорте.

Однако зачем он здесь? Корова, овца не могли забрести сюда. Охотиться? Да ведь не время для охоты! Разве что на хищников собрался — на волка, на барса?..

Арсен заговорил, но речь его не сразу достигала сознания Игоря.

— Двое идут… Я на заставу…

Он провел ночь на пастбище, на высоком лугу. Волки появились, решил попугать. Утром, часов в девять, заметил издали чужих, двоих. Пошел по хребту, чтобы спуститься к заставе, а тут, у ручья, в долине, показались пограничники с собакой. Тем лучше, стало быть, спешат по следу.

Игорь приходил в себя. Помнится, таксаторы тоже видели двоих… Однако как же Арсен различал след?

Спросить Игорь не успел — чабан замахал, указывая путь, отбежал в сторону, и Гайка рванулась вперед. Она рычала на Арсена, скалила зубы; ее хозяин крепко держал поводок, успокаивал, потом силой повлек Гайку вперед, мимо Арсена. Гайка нехотя уступила; она скулила, недоумевала, но вот нос ее приник к земле, она утихла, и Игорь радостно сжал в кулаке поводок.

След повел Гайку дальше.

Арсен зашагал позади Игоря, рядом с Баевым. «Старик, а крепкий», — подумал Игорь. В памяти оживало все, что ему говорили об Арсене: старожил, знаток здешних гор.

Догоним нарушителей! Догоним! Игорь представлял себе победный исход погони — он и Баев наставили автоматы, оба врага подняли руки, что-то жалобно лопочут на своем языке.

«Вот после этого мне надо будет назвать себя Арсену. Если он действительно не узнал меня, — решил Игорь. — Непременно! Но не раньше».

— Старая тропа тут, — сказал старик. — Давно ходили… Я молодой был.

«Нет, он не узнал меня», — опять подумал Игорь.

Гайка резво бежала, обнюхивая камни, мох, валежник. Она то замедляла бег, кружилась, тихо скулила, словно недоумевая, то бросалась вперед.

7

Застава притихла. Отбыл с поисковой группой Сивцов. Он с некоторым облегчением покидал заставу, объятую непривычной, виноватой тишиной.

— Желаю удачи! — сказал Сивцову на прощанье Нащокин и крепко пожал руку.

Грузовик тронулся, обдав Нащокина синеватым дымом. Минуту он смотрел вслед машине.

— Садитесь! — пригласил его начальник отряда. Чулымов уже сидел в «газике». Путь офицеров лежал в село Дихори, где только что обосновался их «капе».

— Тяжелый случай с Сивцовым, — сказал Чулымов.

— Да, плохо, — согласился Нащокин. — Мне трудно его защищать, но…

Пропустить нарушителей — что может быть хуже! По выражению лица Чулымова видно: недоволен он начальником заставы.

— Я давно знаю Леонида, — после раздумья сказал Нащокин. — Мы учились вместе, и мое положение сложное. Есть такое выражение — «приятельские отношения». Оно легко срывается с языка. Кстати и некстати.

Чулымов усмехнулся, не глядя на Нащокина и несколько отчужденно.

— Да, кстати и некстати. Проще всего, конечно, рассудить так: раз сидел за одной партой, объективности не жди. Глупости! Точка зрения, по-моему, мещанская, не партийная. А насчет Сивцова…

Чулымов повернулся. «Вот сейчас должна решиться судьба Леонида, — подумал Нащокин. — Если не убедить Чулымова, он подаст ходатайство о снятии».

— В жизни каждого из нас бывает такая полоса… Вроде душевного кризиса, что ли. Слишком тихо было у Сивцова. Одни кабаны.

— Это не оправдание, — не согласился Чулымов.

— Конечно, не оправдание, — продолжал Нащокин. — Сивцова наказать надо. Вопрос — как? Пришибить его или… Ведь до последнего времени он хорошо служил. Размагнитился. Кроме боевых тревог, есть еще другая, постоянная. Сивцов перестал слышать эту тревогу.

— Правильно, — бросил Чулымов. — Я жалею, честно признаться, что и поисковую группу поручил ему…

— Не будем спешить с выводами, — мягко возразил Нащокин.

Нет, начальник отряда остался при своем. «Упорный мужик, — думает Нащокин. — Знаток своего дела, но жестковат. Иначе надо говорить с ним».

— А ведь мы сами отчасти виноваты — и округ, и вы. Да, и вы, товарищ полковник, — сказал Нащокин твердо. — Похвала без меры, похвала по инерции убаюкивает, портит человека. Вовремя-то не заметили, что происходит с Сивцовым, продолжали прославлять его. Пятая застава примерная! В привычку вошло… А теперь вот спохватились — и сразу топить Сивцова. Нет, так нельзя.

«Газик» катился по избитому проселку, расплескивая лужи. Низкие строения, сложенные из грубо отесанного камня, показались за поворотом. Затявкали собаки — злые, мохнатые, в ошейниках, унизанных шипами, — от волков.

— Кочевка, — сказал Чулымов. — Эх, времени нет, а то зашли бы…