Тропа в сингулярности

В моей памяти снова возникло светящееся озеро. И тут я ощутил более отчётливо, что то озеро, в которое я упал, и озеро из которого я выбрался — были действительно разными озёрами. Вроде они практически не отличались одно от другого, но некоторое ощущение различия между ними было. Выходило, что Осс была права, когда говорила, что нас что-то перенесло из одного места в другое, но сделано это было особым образом не мгновенно. Такое впечатление, что нас буквально разобрали по молекулам в одном месте, изучили, и потом собрали вновь в другом. Да ещё с небольшими изменениями или доработками. Этот вариант казался самым реальным, но выглядел поистине фантастичным. Ни технологии землян, ни технологии других известных космических рас такого не позволяли. Да, эффект мгновенного переноса материи в пространстве, через его кратковременное смыкание в двух точках, был известен всем обитателям большого космоса. На нем было основано перемещение космических кораблей в пространстве между звёздами. Но чтобы сделать такой перенос по крупинкам живой материи, сохранив естественную целостность форм и содержания этих форм?! — Это считалось невозможным ранее. Хотя именно такое представление могло объяснить то, что произошло с нашими костюмами и нашей техникой. Да, это нечто, собрало их с той же точностью, с которой они были созданы изначально. Но сохранить тонкую настройку совместной работы многочисленных схем, не являвшихся плодом биологической эволюции, это нечто не смогло, а может, просто не захотело. Удивительно, что нас, живых, этот разрушительный эффект совершенно не коснулся. Мы даже не заметили всего того, что произошло с нами. Плюс ко всему этому, мне лично была добавлена иная память, благодаря которой мы выбрались на поверхность. Это нечто, буквально выполнило моё основное на тот момент желание, очевидным для него способом. Когда я понял это, я вдруг ощутил озеро, вернее теперь, озёра, чем-то дружественным ко мне, почти родным. Я почувствовал, что мне обязательно снова надо оказаться в нём, но теперь в одиночестве. Тогда я смогу узнать некоторые тайны, которые остались нераскрытыми.

В подобных раздумьях, я бегло просматривал остальную информацию о том, что было исследовано за прошедшее время. В ней я не находил новых ответов на имеющиеся у меня вопросы, так что она не вызывала у меня какого-либо заметного отклика. Да, персонал станции работал с максимальной отдачей, но пока всё это не приближало меня и всех нас к разгадкам тех загадок, которые преподнесла нам планета. В какой-то момент мой вызывной браслет стал пульсировать на руке, сообщая о том, что пора идти на совещание руководства станции.

Коридоры станции в этот раз оказались практически пустыми. Весь персонал находился по своим рабочим местам. Мне по пути через четыре сектора станции встретился только один техник, который, похоже, давно и явно безуспешно пытался наладить работу гравитационного грузового транспортера. Он даже не посмотрел в мою сторону, я ощутил лишь его крайнюю сосредоточенность и усталость, граничивших с озадаченностью и любопытством человека, который не мог понять, как эта привычная и понятная ему ранее техника может не работать.

В зале совещаний было на редкость людно. Я пришел, судя по всему, одним из последних. Здесь присутствовало практически всё высшее руководство станции, а так же множество руководителей и командиров различных подразделений, вроде моей разведки. Всё это говорило о том, что сейчас будет обсуждаться вопрос всего дальнейшего пребывания нашей экспедиции на этой планете. Я тихо понадеялся, что лично меня это напрямую не коснётся. Моё дело — разведка внешней территории, и этот вопрос, судя по тому оборудованию, что было доставлено к нам, был уже решенным. Но моим ожиданиям не суждено было сбыться. Практически сразу после начала собрания и естественных организационных выступлений и приветствий, ко мне обратился Митей Пит.

— Командор Икторсинус, — сказал он обращаясь на весь зал ко мне, — вы можете объяснить странный эффект, который многим из нас до сих пор не даёт покоя. Практически у всех, из персонала станции, с орбиты фиксируют изменение типичных сигналов жизнедеятельности, а у вас и ваших разведчиков всё осталось в том же виде, как и было до спуска с орбиты. И что более странно, этот эффект изменения совершенно не определяется здесь на станции. Наше оборудование показывает полную норму. Адмирал Восс сильно озадачен этим вопросом. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Если честно, то практически ничего, — ответил я. — Вся разница между нами в том, что наша группа была вне станции, когда произошел сбой системы гравитационной стабилизации. Кстати, этот эффект не может быть вызван защитным полем станции?