Тропа в сингулярности

Не дав мне опомниться и сказать что-либо, Хетт включил перед собой большой экран, направленный ко мне. На экране вспыхнула картинка звёздного неба, потом она сменилась видом планеты с большой высоты. Картинка опускалась вниз, в атмосферу планеты, в фокус попадали какие-то циклопические объекты, расположенные на её поверхности. Это было похоже на огромные города, выстроенные вокруг каких-то больших сооружений. Таких городов было очень много, они покрывали почти всю поверхность планеты.

— Это, — продолжил Хетт, — вид этой планеты много миллиардов ваших лет назад. Тогда ни вы, ни другие известные вам расы, ни даже мы, ещё не представляли что-либо отличное от неразумных животных. Откуда у нас эта запись, я сказать тебе не могу, просто смотри.

Я видел огромные города более подробно. Они были по-своему красивы, в них чувствовался какой-то особый порядок, особый смысл. На них можно было реально любоваться, как на произведения искусства.

Вдруг картинка изменилась. Города начали светиться. С краёв свет постепенно собирался к центру, к каким-то огромным сооружениям. Он становился всё ярче и ярче, вскоре заполнив весь экран. Картинка отодвинулась дальше в космос. Вся планета светилась, как маленькая звезда, но этот свет не был ни однородным светом звезды, ни излучением большого энергетического взрыва. Планета переливалась светом, меняя цвета и очертания границ цветовых переходов. Я не мог бы этот свет сравнить с чем-либо, что знал ранее. "Цветок космоса", — пришла мне в голову шальная мысль. Снова всё изменилось на картинке. Оболочка света отделилась от планеты, расширилась, порвалась на множество клочков и постепенно растаяла во мраке космоса. Вид снова приблизился к планете, но ничего из того, что было на ней ранее, больше не существовало. Это была планета, практически такая же, какая она была сейчас. Картинка постепенно потемнела и погасла, пропал и экран.

Снова передо мной в замысловатом кресле сидел Хетт, поглаживая свою драгоценную полосатую шкуру. Сикрийцы не используют одежды. Вместо неё у них имеется собственный мех. Хотя, на самом деле, к меху он не имеет никакого отношения, так как каждая его ворсинка состоит из множества микроскопических симбиотических животных, скрепленных друг с другом и телом владельца. Я даже залюбовался переливами его замысловатого одеяния, позабыв о своём давнем обещании при случае испортить эту великолепную шкуру.

— Что это было, даже мы не знаем, — продолжил Хетт. — С тех пор эта планета не претерпела каких-либо значимых изменений. Возможно, именно тебе удастся разгадать эти загадки, если ты, конечно, успеешь. Знаю, Восс уже рассказал тебе о сложившейся ситуации. Вы далеко не первые, кто попадает в эту ловушку.

— Хетт, — перебил его я, — скажи, зачем ты меня иногда предупреждаешь, да и вообще, к чему всё это показывал, я хочу знать? Какой твой интерес?

По внешнему виду можно было сказать, что мой вопрос крайне позабавил Хетта. Он выглядел так, как будто не может сдерживать сильный смех. Вообще, за сикрийцами ранее не наблюдалось проявление каких-либо сильных эмоций, присущих другим расам. Через некоторое время Хетт снова взглянул на меня внимательно, выражая всем видом истинное сострадание, и тихим голосом ответил.

— Возможно, мы когда-либо поменяемся местами, и я тебе задам тот же самый вопрос. А ты сам не будешь знать ответа на него.

Хетт пропал так же неожиданно, как и появился. Он явно успел сказать и показать мне всё что собирался, хотя мне показалось, что ему было гораздо интереснее рассматривать меня, смотреть мою реакцию на всё, что он показывал и рассказывал. Странные эти сикрийцы. Непонятная древняя раса, про которую другим известно не больше, чем нам про эту планету. Что они хотят от нас? Зачем мы им нужны? Все эти вопросы никогда не находили вразумительного ответа. Оставалось принимать их именно в том виде, в котором они подавали себя.

У меня появилась в голове какая-то неявная мысль, странное узнавание. Цвета свечения планеты, что мне показал Хетт, были на что-то смутно похожи. Нет, не цвета, а какая-то форма, совершенно неуловимая с первого взгляда, но которая так похожа на что-то уже знакомое. Я понял, вернее, почувствовал, что мне надо идти в медицинский отсек и продолжить начатое. Я медленно шел по пустым коридорам станции, погруженный в свои мысли. Восприятие было притуплено, направлено в себя, глаза закрыты. Я смотрел вперёд не своим собственным зрением, а тем, которое мне давали симбионты. В моей голове шла бурная работа. Я хотел понять, почему мне показались знакомыми световые формы, которые принимала эта планета в далёком прошлом. И главное, на что же они были похожи. Но понимание и окончательное узнавание так и не приходило.