Тропа войны

Всю дорогу эта лошадь старалась сбросить Станфильда. Если она в лагере начнет проделывать то же самое и со мной, то, наверное, возбудит подозрение у команчей. Кроме того, я не был уверен, настолько ли быстро бегает этот мустанг и в состоянии ли он ускакать от погони.

Я рассказал о своем плане товарищам, прося у них совета. Все считали это дело безнадежным и поэтому были против него.

Один только Рюб хранил молчание, а между тем его совет был для меня всего дороже.

Рюб долго стоял молча, очевидно, решая какой-то серьезный вопрос и не спуская своих зорких глаз с неприятельского лагеря. Мы все с нетерпением ожидали, что он скажет. Наконец старый охотник заговорил. Подозвав меня и Гарея к окраине леса, он обратился к нам с вопросом:

- Так вы думаете, что к индейцам нельзя никак подобраться? Неужели вы не видите дорогу, по которой можно пройти незамеченным в самую середину лагеря?

- Какую дорогу? - изумленно спросили мы.

- Да вот она, перед вами! Видите этот ручей?

- Конечно, видим. Но ведь он слишком глубок! По нему нельзя ни пройти, ни проехать, а если плыть, то сейчас же увидят. Вода слишком высока!

- Теперь высока. Но она скоро спадет, и через час по ручью можно будет не только пройти, но и верхом проехать! - с торжеством объявил нам Рюб.

Составляя свои многочисленные планы, я тоже думал об этом ручье, который бежал мимо лагеря, затем сворачивал в нашу сторону и огибал подножие холма. Однако все мои размышления сводились к тому, что ручьем воспользоваться нельзя из-за высокой воды, а возможность ее спада мне не приходила в голову.

- Знаете что, капитан, - обратился ко мне Рюб. - Послушайтесь старика. Когда спадет вода, спуститесь в ручей вместе с вашим Моро и идите к лагерю. Высокие берега закроют вас, и я ручаюсь, что вы пройдете незамеченным. Оставьте коня в воде, а сами отправляйтесь за вашей красавицей. Потом бегите к Моро, вскочите на него и мчитесь во всю прыть к нам. Мы будем в засаде с ружьями наготове и так угостим индейцев, что им не поздоровится!

Разумеется, лучше этого плана ничего нельзя было придумать, и я, не теряя времени, приготовился к отъезду. Сборы мои были недолгими, и, подождав, чтобы немного спала вода, я отправился в путь.

Товарищи сердечно простились со мной, пообещав жестоко отомстить индейцам, если я погибну.

Рюб и Гарей проводили меня под прикрытием густого кустарника вниз к ручью. На прощание Гарей сказал мне:

- Не бойтесь, капитан: Рюб и я будем поблизости, и, как только услышим ваши выстрелы, мы сейчас же поспешим вам навстречу. Если же с вами случится что-нибудь худое, мы клянемся отомстить этим негодяям!

Простившись с друзьями, я направил Моро в ручей, и мы оба погрузились в воду. Хотя берег и был достаточно высок, чтобы скрыть нас от индейцев, я все-таки из предосторожности снял шапку с перьями и держал ее в руке. Таким же образом нес я и пистолеты, чтобы они не намокли.

Глубина ручья благоприятствовала мне: при более низком его уровне было бы больше шума и плеска, а теперь Моро по грудь в воде двигался почти бесшумно.

Я пробирался вперед чрезвычайно медленно. Мне приходилось идти против течения и вдобавок все время думать о том, чтобы держать свою голову и голову Моро ниже уровня берега. Для этого я должен был местами ехать, сильно наклонившись и пригнув морду лошади к самой воде.

Такой способ передвижения крайне утомителен, и я часто останавливался, чтобы отдохнуть.

Мне очень хотелось взглянуть, насколько я приблизился к лагерю, но я боялся высунуть голову даже на минуту: в такую светлую ночь меня легко могли увидеть.

Я остановился, прислушиваясь. До меня донеслись из лагеря звуки голосов, значит, моя цель близка и нужно только выбрать удобное место для выхода из ручья.

Судьба благоприятствовала мне. Проехав еще немного вверх по течению, я увидел переход, проложенный буйволами и дикими лошадьми.

Около этого перехода берег был так высок, что я мог безбоязненно оставить свою лошадь. Воткнув в дно ручья взятый с собой колышек, я привязал к нему Моро, а сам начал подниматься. Взобравшись наверх, я надел свой пестрый головной убор, пробрался благополучно между мустангами и оглянулся. Около меня никого не было. Подальше пылали костры, вокруг которых беспечно болтали и смеялись индейцы.

Я был в лагере команчей.

XXVII. Дружеская встреча. Совет

Посреди лагеря возвышался единственный шатер, вероятно жилище предводителя. Перед ним горел громадный костер, около которого сидели группами пленные женщины и сновали краснокожие. Многие из последних были в мексиканских костюмах, похищенных ими во время набега.

- Значит, она в палатке, - подумал я и торопливо отправился к шатру, разыскивая свою невесту.

В эту минуту раздался голос глашатая, вызвавший всеобщее движение. Слов я, конечно, не понял, но в них, по-видимому, заключался призыв к чему-то торжественному и важному. В то время как дикари со всех концов лагеря потянулись к большому костру, я направился к рощице, находившейся позади шатра. Я шел медленно, подражая походке команчей.