Тропа

Двенадцать лет, проведённые бок о бок с Джеком-Собакой, не прошли бесследно, хотя Рэндал никогда бы не подумал, что старый траппер занял такое большое место в его душе. С прошлого лета рядом с Рэндалом ежедневно находилась красивая и всегда внимательная жена. Семилетний сынишка с явными задатками будущего военного вожака успел вновь полюбить его и беспрестанно осыпал его наивными вопросами (почему отец часто разговаривает на чужом языке, почему у него лицо покрыто волосами, почему он не ходит с другими мужчинами против Вороньих Людей). Любой, кто привык к кочевой жизни, кто считал сложенный из елового лапника шалаш вполне достаточным удобством, мог бы чувствовать себя вполне счастливым – что ещё ему нужно? Но Рэндал Скотт по прозвищу Ичи-Мавани ясно видел, что ему не хватало Джека. Ему не хватало той спокойной, нешумливой, умудрённой опытом надёжности, которую излучал Собака. Рэндал вдруг понял, что в лице старого Джека он утратил единственного в своей жизни друга, которому доверял безоглядно и которого, оказывается, считал почти отцом.

Когда-то этот траппер сказал Рэндалу, что человек, вкусивший дикой прелести гор и равнин и не испугавшийся этого вкуса, никогда не сможет жить в обычном городе.

– Но ты не сказал мне, старина Джек, что познавший дружбу не сможет жить без друга, не испытывая постоянный холод одиночества, – бормотал себе под нос Скотт. – Что мне жена и сын, если они – часть дома, в который я никогда не стремился? Они – атрибут семьи, а я привык странствовать. Кров мне нужен лишь для ночлега… Теперь я тащусь в город. Я продам там все меха, а дальше? Я спущу все деньги. Я буду бродить по улицам, где никто не остановит тебя и не пригласит в свой дом поесть… Иногда город представляется мне хуже пустыни… Мне нет до него дела… Но и здесь я не хочу быть…

Рэндал жаждал перемен, надеясь, что они изменят что-то у него внутри, и не желал думать над тем, куда они могли привести его.

МАТО УИТКО. ЕГО СОБСТВЕННЫЕ СЛОВА

Лакоты всегда были одной большой семьёй. Все мы доводились близкими родственниками друг другу. Брата отца у нас было принято всегда называть отцом, а сестру матери – матерью. Но сестру отца и брата матери (они другого пола) мы называли тётей и дядей. Все дети, родившиеся у брата отца и у сестры матери, считались братьями и сёстрами. А дети тех, кого принято было звать дядей и тётей (брат матери и сестра отца) считались двоюродными братьями и сёстрами. Вам, белым людям, это может показаться сложным, но нам было легко, потому что мы с этим жили всегда, мы понимали, почему так было.

Дик Лунный Свет, сын Ичи-Мавани, был сыном моей сестры, поэтому ему полагалось называть меня дядей. Но у каждого из наших детей были ещё вторые родители, которых выбирали из числа родственников или друзей настоящие отец и мать. Меня и мою жену выбрали вторыми родителями Лунного Света.

Однажды я сказал ему:

– Я хочу с тобой поговорить.

– Я слушаю тебя, отец, – сказал он мне и сел напротив меня.