Тропами искусства. Записки странствующего художника

Когда Эйнштейну нужны были неожиданные решения и правильные выводы, он садился играть на скрипке или шел в театр. Когда австрийскому магнату Ледереру требовались новые идеи, он шел в мастерскую к своему другу Густаву Климту и часами наблюдал за его работой (ну и за обнаженными натурщицами, конечно).

А зачем художникам предприниматели?

Понятно, зачем, скажете вы – чтобы деньги платили. Трудно спорить…

Но ведь это только часть пазла. Ограничиваясь этим мотивом во взаимодействии с бизнесом, художники очень многое теряют. Вращаясь в кругах и предпринимателей, и художников, я обратил внимание на один факт: художники в большинстве случаев занимают по отношению к деловым людям либо позицию заискивающей зависимости, либо позицию культурного снобизма. А это путь в никуда!

На самом деле у предпринимателей можно очень многому научиться, а в сотрудничестве с ними выйти на совершенно иной уровень творческой реализации. Но для этого нужно как минимум проявить уважение. Уважение к людям, которые способны на то, на что не способен ты сам.

Я это все к тому, что сегодня, в нашем противоречивом и стремительно меняющемся мире, художники и предприниматели нужны друг другу как воздух. И для такого плодотворного союза нам всем катастрофически не хватает двух вещей: понимания и уважения.

Я уверен, что очень важно понимать ключевые смыслы своей собственной жизни и происходящего вокруг. А смысл – это не набор умных слов в определении, это понимание, что делать и зачем. Если ты не понимаешь зачем, то делать что-то будешь только из-под палки. Или вообще не будешь.

Я уверен, что очень важно проявлять уважение. Если у тебя нет уважения к про- тивоположной стороне диалога, то никакого сотрудничества не получится. Потому что отсутствие уважения на сознательном уровне порождает скепсис, а на подсознательном уровне блокирует восприятие нового. Не хочу, чтобы транслируемая мной мысль ценности искусства для современного человека выглядела как «местечковое, придыхательное» возвеличивание того, чем занимаюсь я сам. Именно поэтому всегда стараюсь посмотреть на проблему с разных сторон и найти удачные варианты решения в истории.

Как я уже говорил, в нашей российской истории есть примеры удивительного проявления принципов понимания-уважения, приведших к выдающимся результатам. Феномен Третьякова, Тенишевой, Мамонтова, Щукина, Некрасова показывает, что этот путь не только возможен, но и исторически оправдан. Сегодняшний день во многом напоминает бурные времена начала прошлого столетия, и тем важнее параллели, которые мы пытаемся провести через года, и события сложного, но такого притягательного XX века.

Возможно, там и тогда скрыто то, что очень нужно нам здесь и сейчас?

Мельпомена

На следующий день после наслаждения Эрмитажем решил сходить в театр. Залез в интернет, спрашиваю у него, дескать, чудо-машина, что можно сегодня хорошего в Питере посмотреть? И что мне выдал сервис на основе моих предпочтений на первом месте? Правильно, «Мизантроп»!

Подъехал к театру Комиссаржевской, времени много, сел напротив на веранде. Подходит официант.

– Коньяк есть, милейший?

– Есть.

– А какой?

– Для вас «Хеннесси».

– Почему для меня именно «Хеннесси»?

Улыбается:

– Вы себя в зеркало видели?

– Хм… Несите.

Приносит бокал. Я ему говорю:

– Молодой человек, вы не могли бы со мной рядышком постоять?

Смотрю, он напрягся. Ну, правильно, мужик-то в шарфике бело-голубом, кто его знает.

– Да ладно, не напрягайтесь, мне просто солнце в глаза. А вы удачно так его загораживаете.

Он ухмыльнулся и пробурчал:

– Надо было вам «Арарат» налить…

Я посидел. Выпил свой «Неарарат» и пошел в театр. Подхожу к контролю билетов, милая женщина с терминалом мне и говорит:

– Господин Гардари?

– Он самый.

– Добро пожаловать! Должна вам признаться, что мы тут, в культурной столице, вас очень даже читаем. Следим, так сказать, за современной искусствоведческой мыслью.

– Благодарствую, – отвечаю я, проникнувшись стилистикой момента. – Приятно. Весьма. А не соблаговолит ли уважаемая служительница Мельпомены…

– Соблаговолит, – понимающе улыбается она и величаво показывает взглядом на угловой коридор. – Там вы отыщете все, что вам нужно.

Совсем уж все, что мне нужно, я там, конечно, не нашел. Мне много чего нужно. Но в данный момент…

Спектакль посмотрел. Некоторая гротесковая нарочитость игры сначала показалась мне неуместной в начале XXI века. Но потом, пообщавшись со служителями сцены, я изменил свое мнение.

В отличие от других героев, которые хотя бы просто живут, Альцест не живет, а «играет» так же, как и любовники маркизы. Но если их (маркизов) игра – это комедия, то его игра – это трагедия. Не в смысле значимости «личной драмы», а в смысле скрытой, но от этого не менее чудовищной бесплодности данного потенциала. Как говорится, кому многое дано, с того и спрос другой. Ум – это еще не все. Ведь умение слушать, слышать, менять свою точку зрения и действовать – не менее важно, чем интеллект.