Тропами карибу

— Они унесли с собой часть моей жизни, — сказал Крис. — Но им было так одиноко, так скучно; в Барроу им так не хватало собак.

Не отправились ли они к побережью искать их?

Всякий раз, выходя из барака, мы невольно обшаривали взглядом широкую полосу белизны, над которой высились, словно высеченные из синего камня, горы. Ждали мы не первых возвращающихся оленей, а двух волков — темного и светлого.

На второй день, в сумерки, Крис вышел из барака, чтобы обвести напоследок тундру долгим, печальным взглядом, и вдруг я услышала, как он очень ласково говорит:

— Это ты, Леди? А где же Курок?

Я выбежала к нему.

Мы обласкали Леди; она радостно приветствовала нас. Но где же Курок? Он тут же показался со стороны загона, — вероятно, искал там съестное. Мы встретили его, как воскресшего Лазаря.

Впустив волков в загон и роскошно накормив их, мы не удержались и еще раз вышли к ним в сумерках поласкаться, и тут произошли две странные вещи.

Во-первых, Леди, одиноко стоявшая у изгороди, вдруг пришла в неистовый восторг, стала кланяться, улыбаться и откидывать вбок лапу. Мы в удивлении смотрели на нее.

— Наверное, они думали, что заблудились, и Леди нашла путь домой, — сказал Крис (Леди во всем была первой).

Теперь она считает себя настоящей героиней!

И тут Курок сделал нечто из ряда вон выходящее: набросился на Леди.

Волки в отличие от собак практически никогда не дерутся. Сцепившись, Леди и Курок взвились на дыбы и повалились на Криса. Отдуваясь, он выбрался из-под них.

— Мало радости лежать под такой куче— малой! — сказал он.

Что послужило причиной этой стычки? Ведь через минуту все было кончено.

Крис терялся в догадках. Возможно, Курок был взволнован необычно роскошным приемом, который мы ему оказали, и возревновал нас к Леди.

Мы стояли на пороге нового, и два дня спустя оно дало о себе знать.

Среди ночи нас разбудил вой волков. Это был новый, неведомый нам вой, возможно, самый красивый из всех звуков, которые издают животные, — «призывный вой» волков.

Два волчьих голоса постоянно модулировали, то повышаясь, то понижаясь, все время составляя аккорд и не сливаясь в унисон.

Минорные терции чередовались с квинтами. Иной раз один голос тянул долгую ноту, а второй оплетался вокруг нее. Ноты звучали чисто, как рожок.

Время от времени волки внезапно замолкали, и наступала настороженная тишина.

Мы были уверены, что они слышат голоса своих диких сородичей, звучащие на пределе слышимости.

Мы лежали, прислушиваясь, отделенные от волков тонкой стенкой, и мне было почти страшно. Это не был настоящий страх — я не колеблясь вышла бы к волкам, — а какая— то сверхъестественная жуть перед дикостью этих звуков. — Как дико, красиво и жутко, — прошептал Крис. У волков есть много видов воя: радостно— общительный вой, траурный вой, низкий, дикий охотничий вой, призывный вой. Все они красивы. Голос волка всегда чист, если только волк не раздавлен отчаяньем. Твердо определенный стандарт существует лишь на траурный вой, другие виды широко варьируют, не изменяя смысла. Горные жители старого Запада получали неоценимую информацию о передвижении индейцев, а также диких животных, вслушиваясь в постоянно меняющиеся волчьи голоса. В наши дни не много найдется людей, слышавших вой волка, а если кто и слышал, так только вой волков в неволе, схожий с воем закрепощенных собак Севера.

Во вторник утром, через неделю после своего возвращения, Курок и Леди спустились вниз к Крису. Он разбирал наш багаж, сваленный в кучу у подножья горы, и ему было не до них. Они вновь поднялись наверх и хотели поиграть со мной, но я тоже была занята чем— то в бараке. Тогда они ушли и не вернулись.

На Столовой горе было мерзко. Дул ветер, мелкий снег сек глаза. На следующий день по тундре мела поземка. Ее не было у нас на вершине, начисто обдутой ветром. Верхушки гор курились и имели призрачный, фантастический вид. Тундра преобразилась.

В четверг я смотрела в мглистые, все еще курящиеся поземкой пространства и спрашивала себя, что сталось с Курком и Леди. Быть может, где— то там, в этой дымке, они пытаются отыскать путь домой? Или пробираются по тундре на север? Или попались в капкан, ведь к этому времени, без труда делая по двадцать миль за ночь, они смогли уже достичь линий капканов у Анактувук-Пасс, поставленных живущими там эскимосами.

— Если они нашли Их, — сказал Крис, подразумевая диких волков, — Те просто не смогут устоять перед ними. Они так изысканны, так обаятельны.

Наши волки и вправду обладали своеобразной волчьей изысканностью.

Как-то раз, когда они еще содержались в загоне и мы наблюдали за ними, Крис заметил: «У них свой собственный маленький этикет, своя манера дразнить и шутить». Это был его очередной загляд в глубину волчьей натуры.

— Ничего, как-никак, хоть один волк да остался верен тебе! — пытался он меня утешить. — До нашей женитьбы, еще когда ты преподавала в университете, тебе и присниться не могло, что ты залезешь так глубоко в Арктику и будешь пла кать по двум пропавшим волкам.

Я не могла даже улыбнуться в ответ, и он уже серьезно продолжал: