Тропами сердца

И вдруг всё изменилось: яркая вспышка мгновенно разорвала небо, из которого на землю упал пучок ослепительного света. У самой земли он буквально на глазах расширился и завибрировал изумительными по красоте цветовыми оттенками. В следующее мгновение вибрирующая энергия затопила окружающее пространство, превращая его в довольно плотную живую массу. Ничего не понимая, раскрыв рот, я наблюдал за стремительно разворачивающимися событиями. Катя сделала несколько шагов навстречу световому потоку и в почтении склонилась перед ним на колено. А через несколько секунд прямо из света появились три сияющих силуэта чем-то напоминавшие человеческие фигуры, но только отчасти… Это были не люди. Непостижимая сила, исходившая от них, говорила сама за себя. Они величественно подплыли к Кате, окружив девушку полукольцом, тут же сомкнувшимся в сияющую сферу, и выдержав небольшую паузу, торжественно понесли её к световому потоку как равную себе. Я хотел закричать, чтобы помешать их намерению, но не смог… мой порыв так и остался неисполненным желанием. Но уже у границы потока от сферы вдруг отделился девственный контур света. Я совсем не видел лица, скрывавшегося за переливами тончайшей оболочки, но чувствовал, что это была Катя. Как только тонкий лучик света коснулся моего сердца, оно ту же ответило радостным трепетом, а затем я почувствовал внутри себя еле ощутимую вибрацию, прозвучавшую её нежным голосом:

– До встречи, друг мой, до скорой встречи…

Через несколько секунд всё исчезло, будто и не было этого сказочного видения, не было никогда. По замерзающим в темноте берёзам прокатился прощальный вздох, а когда ветер стих, моё сердце защемило тоской…

Уже позже я пытался понять: кто же она была на самом деле, как появилась здесь и зачем? Но так и не сумел, впрочем, как и не смог разгадать значения последних слов Кати. Тайны, вечные тайны… А может ключик от разгадок находится совсем рядом, как она и говорила? Как знать…

Украденная правда

Андрей Саранцев блаженно растянулся на опавшей листве в притихшем осеннем лесу и глядел в чистое голубое небо. На фоне небесной лазури в зажигательном танце резвились бесчисленные золотистые искорки, чем-то напоминавшие волшебных светлячков, живущих в каком-то своём таинственном мире. Андрею даже чудилось, что он слышит их звонкие голоса:

– Мы знаем, что ты нас видишь, знаем, поиграй с нами, мы хотим с тобой играть…

Зрелище было настолько завораживающим, что ему хотелось проникнуть в самые его глубины, почувствовать в этом таинстве что-то очень важное для себя. Он уже давно не испытывал такой безмятежности чувств, такой умиротворённости, казалось, что все потери, все сомнения, теснившиеся внутри него последние годы вдруг отступили, отпустили его сердце навсегда. А противоречий в жизни Андрея действительно хватало. Однажды он вдруг понял, что потерял смысл жизни, упустив ту самую ниточку, связывавшую его внутренний мир с жизненной реальностью. Саранцеву казалось, что всё происходившее с ним раньше было какой-то сценической ролью, в которую он вжился и забыл себя настоящего и этот навязчивый сон сделал из него совершенно другого человека, чужого самому себе. Он уже ясно осознавал, что теряет радость, которая всё ускользала от него, рассыпалась на какие-то отдельные фрагменты, привязанные лишь к мимолётным внешним обстоятельствам. Даже удачи уже не так радовали его. Поначалу внезапное открытие не на шутку встревожило Андрея, он не понимал, как это могло случиться и когда. Его мозги всё сильнее сверлил законный вопрос:

«А зачем я живу не своей жизнью, ради чего и вообще – кто этот я?»

И сам же пытался себе отвечать:

«Ну допустим – работа, карьера… да, согласен, новое дело развивает, расшевеливает мозги, если, конечно, с творческим подходом дружишь. А потом, когда выжал всё из себя, когда от рутины мутит и просветов не видно? Это ведь всё равно, что масло по хлебу размазывать, туда-сюда, туда-сюда и всё по одной плоскости. Ну не самоцель же кусок с маслом, пускай даже жирно намазанным! Барахла мне точно не нужно, хватает того, что есть. Удовольствия? Хм… да, ещё не так давно цепляли, прельщали, а сейчас эта старая пластинка хоть и крутится, но как-то пресновато от неё. Родину я и так люблю, не раз доказывал. Мир спасать тоже пытался, но со своим обострённым чувством справедливости одни только шишки понабивал. Да он и не особенно хочет спасаться. Может, ради будущих детей Кирилла, своих внуков? Пацана нашего уже, слава Богу, вырастили. Вполне, цель благородная, детей нужно учить, в добром мире куда лучше, чем среди злобных троллей. Но все ли хорошие добрые люди реально знают себя, свою истинную цель? И вообще, что такое мудрость? Как научить кого-то правильной жизни, если сам смутно представляешь её смысл? Какой-то замкнутый круг получается. Нет, должно быть что-то ещё, должно быть…»