Тропик Змеев

Теперь, вспоминая эти беседы, я думаю: может, Галинке было не только разрешено, но и приказано обсуждать со мной вопросы политики? Время, проведенное с ней, определенно, изменило мои взгляды на союз Ширландии и Байембе, до тех пор формировавшиеся лишь под влиянием фальчестерских газет. Газетчики много писали об открываемых этим союзом блестящих экономических перспективах и крайне неодобрительно отзывались о разбойничьих намерениях соседей Байембе, от которых мы благородно защищали их.

В целом эта картина была верна, но в ней не хватало кое-каких нюансов. После знакомства с Галинке я начала понимать неравную суть этого «союза» (отчего и беру это слово в кавычки) и смогла оценить, насколько его экономические перспективы склонялись в пользу Ширландии. Конечно, она говорила обиняками: ни словом не обмолвилась она о том, насколько ее единокровному брату не нравится зависимое положение Байембе, унаследованное им от предшественника, последнего оба из предыдущей королевской династии (и не слишком компетентного правителя). Ни слова не проронила она и о планах нашего правительства, хотя они, думаю, были ей известны. Не упомянула она даже о том, что агрессивные действия Иквунде и Талусского союза были вызваны желанием накопить сил для противодействия антиопейскому влиянию – хотя об этом она, пожалуй, не задумывалась: оба эти государства для нее были врагами, и она была не склонна рассматривать их поведение с точки зрения терпимости. Галинке просто говорила – в деликатной, ненавязчивой манере прекрасно вышколенной придворной дамы, и мало-помалу корабль моей мысли лег на новый курс.

Несмотря на все проистекшие из этого неприятности, я благодарна ей – вне зависимости от того, выполняла она приказ брата или нет. Не заложи она в мою голову этого фундамента, я могла бы не уловить значимости всего того, что обнаружила позже, и тогда история пошла бы совсем другим путем.

* * *

Два оставшихся дня после ухода Галинке я делила агбан еще с тремя незнакомыми женщинами. С ними у нас состоялись несколько учтивых, но совершенно неинтересных бесед, а остальное время я посвятила работе. Безделье могло бы оказаться приятным, будь я до заточения ужасно занята, но к тому времени, как на седьмой его день в агбане появилась Натали, я была более чем готова вернуться к делам.

– Мистер Уикер не слишком обрадовался, услышав, куда ты пропала, – с кривой улыбкой сказала она. – И обрадовался еще меньше, осознав, что это будет повторяться регулярно.

Появление Натали совпало со временем ленча, и она присоединилась ко мне за скромным, но питательным блюдом, считающимся в Байембе подходящим для нечистых женщин – яйцами с фуфу (тестообразная масса, приготовленная из ямса).

– Думается мне, мистер Уикер был вообще не рад обсуждать эту тему, – заметила я. Он был неженат, и потому еще никогда не испытывал необходимости принимать во внимание этот аспект женской жизни. – Я увижусь с ним завтра, прямо с утра. Что произошло, пока я томилась здесь?

– В плане работы – почти ничего. Я завела новые знакомства среди придворных дам, а мистер Уикер проводит большую часть времени в Пойнт-Мириам, за разговорами с расквартированными там королевскими инженерами. Они ведут топографические съемки местности, и это может пригодиться нам при поиске драконов – хотя их цель, конечно, в другом. Они планируют строительство железной дороги, а еще – плотины где-то на западе, если удастся заставить иквунде отступить. Ты слышала? Оказывается, у нас разработали турбину, использующую течение воды, чтоб генерировать энергию! Вроде водяного колеса, но намного эффективнее.

– Так кто же из вас беседует с инженерами? – рассмеялась я.

Натали сконфуженно кивнула.

– С ними мне есть о чем поговорить, в отличие от придворных дам.

Учитывая, что королевские инженеры – подразделение, ответственное за постройку и (или) уничтожение всего, что армии требуется построить или уничтожить, я не на шутку сомневалась, что они привыкли к юным леди, расспрашивающим их об их работе.

– А что мсье Велюа? – спросила я. – Он еще в Атуйеме?

– Да, но вскоре намерен отправиться на охоту.

Именно это мне и хотелось услышать. На следующее утро я предстала перед старой жрицей, надзиравшей за агбаном, та очистила меня при помощи молитвы, а также куриного яйца, которое прокатила по моим рукам, ногам и спине, и отпустила с миром. (Нет, значение ритуала с яйцом мне неизвестно. Могу лишь предположить, что яйцо, как символ плодородия, должно каким-то образом приносить удачу.)