Тропиканка

Но тот торжественным голосом, как гонец, присланный с помилованием к приговоренному к казни, уже положившему голову на плаху, ответил:

— Моя мамочка, это дивное, смиренное создание, осознала свою ошибку после небольшой моей с ней беседы и разрешила тебе пожить у нас столько, сколько тебе заблагорассудится!

— Ни за что на свете, — ответствовала Адреалина, — даже за бесплатную поездку в Непал и за обучение трансцендентальной медитации я не соглашусь вернуться к вам!

— Но Адреалина, — вкрадчиво сказал Пессоа, — подумай… как чудесно жить дома, в семье…

— В семье! — с видом крайнего испуга возразила Адреалина. — Семья — это прививка, которую делают в детстве, но след от нее остается на всю жизнь. Нет, Пессоа, нет! Ни за какие блага на свете!..

Пессоа с решительным видом стащил с себя футболку и, постелив ее возле лодок, растянулся на песке рядом с Адреалиной.

— Хорошо! Тогда я остаюсь, с тобой навеки! Из этих лодок мы соорудим себе дом и будем жить, как два Робинзона.

— Только не говори, что я должна буду тебя кормить, — недоверчиво поносившись на него, проговорила Адреалина.

* * *

Гаспар Веласкес обожал своего внука, хотя Витор попортил ему немало крови своими проделками. Он всегда держал сторону Витора в его объяснениях с матерью. Но когда Летисия рассказала ему, что Витор пытался в его собственном, Гаспара, доме, соблазнить юную девушку, Гаспар принял это сообщение близко к сердцу.

Он всегда считал, что цинизм Витора — напускной, что он лишь крайняя форма некоего юношеского максимализма. Но в последнее время Гаcпару стало казаться, что маска Витора все больше срастается с его кожей, и это становилось опасным.

Обычно дед и внук находили общий язык, но сейчас, заговорив с Витором о его последней выходке, Гаспар почувствовал, что натолкнулся на невидимую стену.

— В чем дело? — изобразил непонимание Витор, когда дед заговорил с ним о девушке. ¬Стоит ли поднимать шум из — за пары поцелуев!

— Послушай, — проговорил Гаспар, — я всегда по отношению к тебе проявлял терпимость и теперь жалею об этом. Дело не в поцелуях, а в том, что ты начинаешь проявлять все больше и больше безответственности. Видимо, тебе нужны ежовые рукавицы.

— Это ты говоришь мне о безответственности? — изумленно спросил Витор. — Ты, который только и озабочен тем, как бы повеселее провести время?!

Гаспар вспыхнул. Он заявил, что внук не имеет права сравнивать его с собой. В возрасте Витора он не бездельничал, а продавал сладости на трамвайной остановке. Ему пришлось делать уроки при свете уличного фонаря, потому что у него не было денег на свечку. Он все время пытался обмануть чувство голода, которое терзало его. Витор и понятия не имеет о том, как жилось его деду в молодости.

Витор, зевая, выслушал всю эту тираду.

— И в конце концов, ты обязан уважать мой дом, — уверенно заключил дед.

— Твой дом, — повторил Витор и поднял палец. — Твой дом, хорошо сказано! Донна Лети¬сия здорово промыла тебе мозги!.. А я не намерен это терпеть. Не допущу, чтобы со мной обращались как с ребенком. Ты меня понял?..

И, не обращая больше внимания на деда, Витор отправился собирать чемоданы …

* * *

Оливия чувствовала, что в последнее время душевный покой и равновесие покинули ее, и сама не могла понять, в чем тут дело.

Она привыкла с уважением относиться к своему жениху и не могла упрекнуть его в бесчестном поведении по отношению к ней, по крайней мере, предъявить Дави какие — то серьезные обвинения, но то, что он изо всех сил пытается сдружить ее с Витором, смущало Оливию. Это походило на сводничество. Витор с какой — то неведомой ей целью норовил втереться к ней в доверие, но в его манерах было что — то оскорбительное, что не позволяло думать о том, что он жаждет с ней только дружеских отношений.

Но Дави как будто не замечал этого. Он старательно не замечал, что Оливии неприятны их совместные с Витором посещения ресторанов, что Витор то и дело обращается к ней с какими — то двусмысленными намеками. Оливия старалась не допускать и мысли о том, что Дави использует ее в целях своей карьеры, но поведение жениха все больше настораживало ее.

Бонфиню, который попытался разговорить свою слишком сдержанную, не склонную к душевным излияниям дочь, она сказала, что, по ее мнению, у нее с Дави ничего не получится. И вместе с тем она не знает, каким образом расторгнуть помолвку. Ведь она не уверена, что любит Дави. Возможно, это только привычка. Более того, у нее нет уверенности, что и Дави любит ее. Временами он прислушивается к ней, помогает, когда бывает трудно в больнице… Ведь это он, Дави, повлиял на доктора Гаспара, чтобы тот приобрел для больницы рентгеновский аппарат. И вообще у него много хороших черт… Но после того как он связался с Витором… У него слабый характер, и ей кажется, что Витор плохо влияет на Дави.