Тропиканка

Ни малейшей ревности не почувствовала Летисия, она почувствовала только брезгливость к человеку. который не может пропустить ни одной юбки, который так неопрятен, так распущен. И еще ей было стыдно и неловко за себя. Как могла она, взрослая и опытная женщина, не распознать с первого взгляда, с кем имеет дело? Как могла довериться словам? Что — то всерьез решать? На что — то надеяться?

А Аманда пылко творила чудесную легенду. в правдивости которой сама уже не сомневалась. Если правда не была такой сегодня, то будет завтра, послезавтра!

— Мы как раз выходили из воды, до этого мы долго — долго купались вместе. И вдруг Франсуа посмотрел мне прямо в глаза, потом наклонился и поцеловал … Ах, мамочка! Я до сих пор в себя не могу прийти от его поцелуя!

Летисия слушала ее почти с физическим ужасом: вместе купались? Долго — долго? Похоже, что ее девочка в опасности!

— Послушай меня, Аманда, — очень серьезно и взволнованно начала Летисия, — он — взрослый мужчина, а ты совсем неопытная девочка.

Аманда возмутилась:

— Опять? Опять девочка?! Неужели ты за меня не рада? Даже Франсуа нанонец понял, что я не ребенок. А я убедилась, что Франсуа — мужчина моей жизни! Пока, мамочка! Удачного тебе дня!

Аманда уже вылетела из комнаты, оставив Летисию сидеть в оцепенении: да, нечего сказать, день удачный! Удачнее некуда!

А Аманде не терпелось сообщить о своей победе и Витору. Встретив его в коридоре, она бросилась ему на шею.

— Ты просто гений, Витор! — твердила она. — Я поцеловала Франсуа, и все получилось так естественно, что он, я уверена, ни о чем не догадался.

Витора и удивила и позабавила прыть его сестренки. С такой прытью она далеко пойдет!

— Молодчина, — похвалил он ее, — я за тебя очень, очень рад.

— А ты знаешь, мама странно отнеслась к моему успеху. Я ей все рассказала, а она … совсем не обрадовалась. Я даже жалею, может, не нужно было рассказывать?

— Правильно сделала, что рассказала, — одобрил и этот шаг Аманды Витор. — она должна наконец понять, что ты взрослая, что вот — вот станешь женщиной. Да и Франсуа некуда будет деваться. Вот бы и мне так разобраться с деревенскими троглодитами! С Асусеной у меня почти все уже на мази, но ее папаша! Братец! Они понятия не имеют, что значит любить!

— Tы сам научил меня, и я поняла, что ты прав: в любви все средства хороши, любимый мой братик! — с этими словами Аманда упорхнула.

* * *

Как ошибался Витор, когда говорил, будто Рамиру не понимает, что такое любовь. Рамиру слишком хорошо понимал это и именно поэтому берег свою Асусену от боли любовного разочарования. Берег или пытался сберечь.

Сердце никогда не забывает пережитой любви.

Года лежат на ней будто пепел, но она всегда готова вспыхнуть новым огнем, только развороши их …

* * *

Мануэла боялась, не хотела идти в деревню.

Она неохотно отпускала туда и Питангу, боясь, как бы из — за старых обид кто — нибудь не обошелся плохо и с ее дочерью.

Питанга не понимала опасений матери, в деревне ей все нравилось — и люди, и море. К тому же там жил Кассиану. Одного этого было достаточно, чтобы Питанга мечтала о деревне, будто о земном рае. И при любой возможности стремилась попасть в деревню.

О деревне мечтал и Бом Кливер. Там он провел свои лучшие годы. Душа его рвалась к морю, Бом Кливер как — никак был прирожденным рыбаком и в городе тосковал по йодистому запаху водорослей, тяжести мокрых сетей, свежему соленому ветру, бескрайним синим с белыми барашками просторам …

Питанга, видя тоскливые глаза деда, однажды в воскресный день предложила:

— Давай сходим в деревню, дeдyшкa. Ты же давно там не был, искупаешься, навестишь друзей.

Мануэла хотела было воспротивиться, но, глядя на встрепенувшегося, разом помолодевшего отца, тихо сказала:

— Я, пожалуй, тоже с вами пойду.

Питанга очень обрадовалась решению матери, и они двинулись в путь втроем.

Бом Кливер будто на крьльях летел, Питанга никак не могла за ним угнаться. Зато Мануэла шла медленно, словно тащила на себе тяжелый груз. Этим грузом была ее неуверенность — она боялась, как ее там встретят, в их деревне.

На дороге Бом Кливер наткнулся на стоящий с открытыми дверцами «джип», ни слова не говоря, сел за руль и помчался.

Кассиану выскочил на дорогу, замахал в отчаянии руками, закричал, взывая к совести похитителя, но все напрасно, «джип» не остановился. Кассиану стоял и в растерянности крутил головой: ну и ну! Оставь машину на секунду, тут же уведут! Они с Далилой пяти минут не гуляют, а машину поминай как звали!

Но отчаяние Кассиану сменилось веселой улыбкой, когда он углядел на повороте, кто сидит за рулем.

— Да это Бом Кливер! — радостно воскликнул он. — Ах ты, адский водитель!

Бом Кливера в деревне любили все. Он был учителем и Рамиру, и Самюэля, всех самых лучших рыбаков. Кто как не он знал все тонкости рыбной ловли — и на лангустов, и на креветок, и на любую рыбу. Кто лучше него знал капризы погоды, причуды моря?

Весть о его приезде мигом облетела деревню, и к дому Самюэля с Эстер, которые принимали городских гостей, потянулись люди. Всем хотелось повидаться со стариком.