Тропинка на ковре

После третьего танца посчитал, видимо, что дело решенное: рассказывая о своей Уфе, добавлял: «Ну, ты увидишь» … Но тут подкатил Валера-офицер, масляно улыбаясь, и – увёл девушку. Галя оглянулась на Салека, что остался подпирать стену, ужаснулась: тихо-яростным, полным ненависти взглядом проводил тот своего командира. Глаза его покраснели, жилы на руках взбухли.

Галя до конца вечера пряталась на другом конце зала и терпеливо переносила внимание Валеры. Тот всё шептал, лез, пытался тискать. Галя сопротивлялась, так он и не смог её поцеловать.

После вечера Валера долго ещё писал удивительно однообразные, скучные письма. Татьяна хохотала:

– Он их под копирку пишет!

На дне рождения Татьяны Галя и познакомилась с Андреем. В тот день Таня с утра носилась из комнаты в комнату. Собирала по всей общаге посуду и стулья. На голове соорудила тюрбан: полотенце поверх термобигуди. К приходу гостей привела себя в надлежащий вид: синее платье, белые бусы, каштановые кудри по плечам… Новая причёска сделала её кругленькое лицо ещё круглее, а немаленький нос ещё объёмнее, но Татьяну занимало не это. Наведя на лице «боевую раскраску» в виде ярко синих теней над глазами и коралловых губ (теперь Таню было вовсе не узнать), она занялась доводить до совершенства то, чем больше всего гордилась – свои руки. У неё был набор кремов для кожи рук, и коллекция пилочек и лаков. Ручки были, действительно, неподражаемы – белые, пухленькие, с тщательно отполированными, ярко раскрашенными эмалью ноготками.

Галя с подругами закончила накрывать на стол, осталось принести кастрюлю из общей кухни. Но о том сразу забыли: появились гости.

В первую же минуту Галя выделила из толпы среднего роста светловолосого парня, голубоглазого, с рыжеватыми трогательными ресничками, прямым носом, узкими губами и румянцем на щеках. Что-то нежно-девичье было в его лице, поэтому не удивилась, когда Татьяна назвала его за глаза «Красной Девицей».

Гале хотелось поближе присмотреться к нему, но вспомнила о картошке, что выкипала на плите. Выходя из комнаты, заметила, что именно вокруг светловолосого и вьётся более всего Татьяна, величая Андрюшенькой, называя односельчанином и одноклассником.

Пока перекладывала картошку в большую чашку, пока освобождалась от фартука с туго завязанными тесёмками, приводила себя в порядок в закутке за шифоньером, поглядывая в пятнистое зеркало, все давно расселись за столом, перезнакомились.

Галя вошла тихо, неся, прихватив полотенцем, горячую чашку с картошкой, и все сразу повернулись к ней. У Андрея сразу ярче стали щёки, а Татьяна заёрзала, почувствовав, что не она оказалась в центре внимания. Возвысила голос, а потом и вовсе поднялась, и все взоры переместились к ней, чему Галя была рада. Она уселась на стул у самого входа, и время от времени ловила на себе быстрые, заинтересованные взгляды Андрея, ощущая необъяснимое, сладкое удовлетворение.

Татьяна всё пыталась вовлечь односельчанина-одноклассника в общий разговор, а он отмалчивался, улыбался только, и Галя отметила, какие у него ровные, красивые зубы.

Едва она собралась идти в кухню, поставить чайник, как Андрей увязался следом.

На кухне был полумрак, падал свет из коридора и от уличного фонаря за окном. Пощёлкивала, разогреваясь, плита, а они стояли у окна, смотрели на ночной город. Он горел тысячами огней, светились окна многоэтажки напротив, и за каждым была своя жизнь. Галя часто стояла так вот у этого окна, вглядываясь в неясные фигурки людей за прозрачными шторами, и казалось ей, что живут они все, без исключения, счастливо, а она – сирота при живой маме, никому не нужна.

Но сейчас, рядом с Андреем, ей было необыкновенно спокойно и уютно. Конечно, так могло подействовать вино, которым потчевала Татьяна, но, бывало, что, выпив, Галя становилась особо собранной, контролировала себя. Сейчас ни капли напряжения не было, напротив, чувство легкости и безмятежности. Не нужно было «держать оборону», как с Салеком или Валерой.

Андрей, коротко взглядывая на неё, но не задерживая взгляда, говорил, что после армии, где был связистом, учится в техникуме, живёт у сестры. Названия факультета Галя не запомнила, что-то связанное с электричеством. Выяснилось, что Андрей старше её на шесть лет, ему нынче будет двадцать пять.

Он закурил, приоткрыв окошко, и Галя, глядя на его точёный профиль, думала, что, конечно, у него была девушка. И где она?

– Чего это вы спрятались? – в кухню заскочила Татьяна. Она щурила глаза, оглядывая подругу и односельчанина с подозрением. Слышались звуки вечеринки: уханье музыки, топот ног, взвизгивания и хохот.

– Чайник караулим, – отозвался Андрей.

– Андрюш, пойдём, помоги стол вынести, танцевать мешает.

– Щас, – ответил Андрюша, но не сдвинулся с места.

Она прибегала ещё два раза. Чайник давно вскипел, пришлось вернуться в комнату.

Татьяна сидела на кровати, облокотившись о подушку, а незнакомый тип с длинными космами и бородкой хрипуче пел «Уходят в море корабли», терзая струны расстроенной гитары. Пел, впрочем, попадая в ноты, отметила про себя Галя. Ему бы ту гитару, папину…