Тропинки к паучьим гнездам

– Налейте мне лимонада, Степан. – При этом она придвинулась ко мне и, тяжело дыша в лицо перегаром, придавила, как бы невзначай, своей большой тяжелой грудью мою ладонь. Осторожно освободив руку, я налил Шуре лимонаду и улыбнулся через силу. Ситуация очень напоминала совращение малолетнего, но я ничего не мог с собой поделать. А когда дама для пущего эффекта решила продемонстрировать свои налитые и небритые голени, как бы случайно приподняв юбку, я с виноватой улыбкой предложил ей выйти покурить на балкон.

Словом, вечер был для меня безвозвратно испорчен, и я чуть ли не с благодарностью посмотрел на Зиночку, когда та засобиралась домой. Дамы попрощались со мной и ушли в сопровождении Кости. Последнее, что я заметил, был презрительно-разочарованный взгляд Шуры, брошенный в мою сторону.

Утром меня разбудило громкое урчание холодильника. Иногда, особенно в выходные, я даже подумывал отключать «ЗИЛ» на ночь, потому что когда он включался, было такое ощущение, как будто в нем сидит джинн и пытается изо всех сил выбраться наружу. Проснулся я, естественно, с головной болью и, наспех позавтракав, вышел на службу.

С Костей я встретился днем и ругал его на чем свет стоит. А он беспечно смеялся, когда я описывал сцену своего обольщения Шурочкой.

– Ну, извини ты меня, капитан! Я и сам не знал, что так будет, – задыхался от смеха Костя. – Во всяком случае, бюллетеней тебе не видать никогда.

Вот так мы и сблизились с Костей. Иногда встречались по службе, иногда устраивали нехитрые холостяцкие застолья. И тот период моей жизни всегда ассоциировался у меня с ним. Через полгода меня перевели в спецотряд охраны на четвертый этаж ГРЗ, а там, в условиях строгой изоляции, с Костей мы уже не встречались.

За окном, по улице, завывая сиреной, пронеслась одинокая «скорая», освещая округу сюрреалистическим светом «мигалки».

… Я не фаталист. Хотя с моей профессией трудно им не стать. Следующая наша встреча с Костей состоялась только через пять лет в Анголе. Там, в 19… году был развернут советский госпиталь с целью оказания квалифицированной медицинской помощи по линии интернациональной дружбы. Естественно, в состав госпиталя входили военные специалисты, поскольку в основе советского альтруизма (в прочем, как и любого другого) лежали вполне прагматичные задачи других, совсем не медицинских служб. Мне тогда было 35 лет, и я был назначен заместителем начальника госпиталя по хозяйственной части с инструкциями весьма далекими от медицинского хозяйствования.