Тропинкой человека

— С Новым годом! — провозгласил Дима, стукнув своей бутылкой о мою. После чего запрокинул голову, принимаясь поглощать содержимое стеклотары. Вот так: у меня горе — а он квасит.

Я взглянул на бутылку, которую держал в руке. Пиво? Или очередной розыгрыш?

На всякий случай я понюхал плескавшуюся внутри жидкость. Знакомый аромат пьяняще шибанул в ноздри и я — метнув признательный взгляд в Димкину сторону — приложился к горлышку.

— Нравится? — он широко улыбался.

Я утвердительно махнул головой:

— Что ты с ней сделал?

— Ничего. Просто эту кровь сдали часов шесть назад.

Однако! Если так вкусна шестичасовая кровь, то какой — окажется свежая? Нет!! Никогда. Я — ЧЕЛОВЕК! Ни-ког-да. Я. Хочу. Остаться. Человеком.

Я — Буду — Человеком. Всегда.

Все еще чувствуя дрожь в коленках, я хрипло уточнил:

— Спецзаказ?

Дима не заметил моего состояния:

— И да, и нет. Пришлось подсуетиться заранее, чтобы оставили пакет, если что. А в остальном — просто повезло.

— Хорошо, когда тебе везёт, — произнося эти слова, я не имел ввиду Димку конкретно, и он меня понял.

— Ясное дело, неплохо!

Придя, таким образом, к соглашению, мы закрепили взаимопонимание дружным питием. Хорошенько так приложились. Приятель аж глаза закрыл от удовольствия.

Первым бутылку опустил Дима. Оценивающе меня оглядел. Недовольно скривил губы и, взяв меня под локоть, потащил в ему одному известном направлении. Куда ты, дорожка, меня заведешь? На всякий случай я утер рукавом губы.

— Опа! — воскликнул проводник, делая указующий жест руками. Ну, чего лыбишься? Ножкой бы еще шаркнул!

Я посмотрел в нужную сторону. Зеркало на стене висит — ну и что?

Дима подвел меня ближе. Надеется, что не будет отражения?

Оно было. Но, честно говоря, восторга не прибавило. Словно из другого мира на меня смотрел внушающий отвращение тип с ярко-красными, перепачканными кровью губами. Наши взгляды встретились.

Его глаза полыхнули злобой. Верхняя губа приподнялась, обнажая длинные и острые клыки. Внезапно он развернулся. С утробным ревом набросился на стоящего рядом Димку. Я бросился следом.

Мелодичный звон осыпающихся осколков привел меня в чувство. Перед моим лицом вдруг оказалась стена, кое-где прикрытая застрявшими в раме осколками. Я вытащил их все — все до единого. Бросил на пол. И только потом развернулся к приятелю.

Меня колотило.

Димка тоже выглядел неважно. Должно быть то, что произошло, не вписывалось в его планы. А чего он, собственно, хотел? Экспериментатор хренов!

— Хотел проверить, отражусь я в зеркале или нет?

Он кивнул.

— Кеша, а чего ты…

Я не дал договорить:

— Ну, и как?!

— Кеш, ты чего?

— Как спрашиваю, отразился?!

— Нормально. Ты чего такой шальной?

Мне хотелось схватить его, шмякнуть о стену, чтобы бросил, наконец, свои дурацкие эксперименты. А, лучше, вгрызться в беззащитную шею, как это только что сделал монстр в зеркале.

Спокойно! Спокойно…

Спокойно!

— Ты мне сейчас по порядку, очень подробно, расскажешь, что со мной произошло. Во всех деталях. Начиная с того момента, когда я посмотрел в зеркало.

— Ну, всё как-то быстро произошло — я и опомниться не успел.

— Рассказывай давай!

— Рассказываю. Ты подошел к зеркалу, посмотрел в него. Оскалил клыки, даже зарычал, по-моему! И разнес все к чертовой матери!

— Дальше что?

— Всё.

— Все?? Ничего не забыл?

— Нет. Все так и было. А что случилось-то?

Я коротко, пытаясь скрыть нервную дрожь, рассказал о том, что мне представилось. Голос звучал монотонно, но приятель не обратил на это внимания.

— Кешка, это же такая вещь! — он крутанулся, выискивая слова, способные идеально передать его чувства. Не нашел и воспользовался словами попроще. — Это же жутко интересно! Пошли!

Куда?

— Ты что задумал?

— Подожди, — нетерпеливо отозвался Димка, пресекая мои вопросы. — Без твоего согласия все равно ничего делать не будем.

Заглянули в один кабинет, в другой. Непоседа-лаборант, как выяснилось, искал Дроботецкого. Я малость успокоился: этот — в обиду не даст.

Сергей Викторович обнаружился у физиков. Оставив меня стоять у дверей, Дима что-то зашептал шефу на ухо, выразительно поглядывая в мою сторону. Чего удумал, паршивец? В голове теснились картинки одна другой страшнее. Если опять выкинет фокус на грани выживания — уйду к чертовой матери! Вру! К ней я, конечно, не уйду, а вот шибко любознательному соискателю в ухо — дам. А чтоб от своего имени не отрывался!

Дроботецкий задал пару уточняющих вопросов, повернулся и, подойдя ко мне, спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Повторим эксперимент?

И ты, Брут…

Я пожал плечами. Страшно было от одной мысли, что придется пережить переживать все снова, но и отказаться — причин не было. В конце концов, я здесь работаю.

Дроботецкий истолковал мои колебания в свою пользу:

— Ложись на кушетку.

Я подчинился. Радостно подбежавшие физики облепили тело датчиками. Особое внимание уделили голове. Небось, опять будут альфа-волны смотреть. Сергей Викторович вышел. Нашел время! Меня тут сейчас пытать будут…

Неуютно-то как! Интересно, мне полагается что-нибудь за вредность работы?