Тропинкой человека

Ничего я не напряг: тело просто отказалось подчиняться. По крыльцу можно перемещаться — сколько угодно, а вот войти — не судьба!

Дверь отворилась. Пятясь, из храма вышли две женщины. Перекрестились и пошли своей дорогой.

Глядя им вслед, я поднял руку. Поднять получилось, но вот наложить крест на родного, чудного, бесконечно любимого Иннокентия Михайловича кисть отказывалась напрочь. Плохой бы из меня получился священник.

Интереса ради я спустился с крыльца, попробовал осенить себя знамением еще раз: вдруг способность это делать возрастает пропорционально квадрату… э… говорила мама: учи физику!

Пропорционально или нет, но эффект оказался нулевым.

Что ж теперь, уходить? Уходить я не собирался. Куда мне идти? Прятаться в какой-нибудь импровизированной каморке? Уж лучше разобраться сразу!

Рисуя многочисленные круги подле крыльца, я выжидал. Цеплялся за надежду страстно, как если бы в церкви, в ней одной оказался скрыт смысл моей жизни! Впрочем, так оно и было.

…Колокола замолчали. Как глухо, пустынно стало вокруг! Словно… смолкла симфония уверенности, мудрости, братства…

Люди стали покидать храм. Человек за человеком они выходили из отворенных дверей; многие оборачивались, крестились; иные — шли так — но с умиротворенным лицом. Неторопливо расходились в разные стороны; каждый — по своим делам. И чем больше их появлялось на крыльце, тем ближе я подбирался к входу. Если не пройти, то хотя бы — заглянуть внутрь!

Теперь прихожане шли сплошным потоком. Скромно притулившись в стороне, я покорно дожидался благоприятного момента. Еще немного, чуть-чуть подождать, чтобы не толкаться…

Задумываться над словосочетанием «благоприятный момент» я стал лишь тогда, когда поток выходящих людей внезапно прекратился, оставив меня один на один с закрытой дверью. На нее-то я и воззрился с непередаваемой тоской.

Ко мне тут же подошел какой-то мужчина, протянул горстку мелочи. Улыбаясь, я решительно замотал головой:

— Нет, спасибо.

Мужчина пожал плечами и спустился с крыльца. Там его взяла под руку терпеливо ожидавшая дама. Негромко переговариваясь, они ушли.

Лелея робкую надежду, я шагнул вперед, вновь потянул ручку. Безрезультатно. Пришлось отойти. Вздохнув, я приготовился ждать. Рано или поздно выйдет кто-нибудь еще. На этот раз я успею. Шагну, наваливаясь на дверь всем телом, чтобы хоть здесь взять вверх, если тело снова поразит оцепенение. В конце концов, я чист. Безгрешен. У меня все обязательно получится. Должно получиться.

Я упрямо сжал губы. Я все равно это сделаю. Надо только подождать. Задумчиво разглядывая рисунок на двери.

Ожидание было недолгим. Храм отворился и на пороге возникла фигура Служителя.

Сам священник меня интересовал мало. Я же не встречи с ним искал — гораздо интереснее было войти в помещение, которое скрывалось за его спиной. Вот только… это никак не удавалось сделать. Мало того: я вдруг обнаружил, что смотрю прямо в пристальные очи святого отца.

Пришлось рассеянно откашляться.

— Вы кого-то ждете? — спросил он.

— Нет… — я потерянно хлопнул ресницами. — Я хотел бы войти внутрь.

— Служба уже кончилась. Вы хотите исповедаться?

— Нет. Извините.

Я неловко повернулся и под его внимательным взглядом стал спускаться по ступенькам. Мне казалось, что он вот-вот меня окликнет. Вот сейчас, сейчас!..

Он так и не сделал этого. Я ушел, унося внутри странное чувство, словно оказался ребенком, вдруг потерявшим маму.

…Добравшись до своего тайника в парке, я перекусил, а потом отправился бродить по ночному городу. Кстати говоря, он не показался мне таким уж опасным: во всяком случае, ничего похожего на насилие, разбой или убийство мне лицезреть не пришлось. Или просто мало бродил?

Откуда вообще берутся все эти страхи? Старательно поработав головой, я решил, что причина кроется в одном из двух источников: отрицательных эмоций агрессора или банального желания покуражиться, почувствовать собственную силу. А на приключения обычно тянет после длительной работы по уничтожению алкоголя. А, может, и не длительной — это у кого как мозгов хватит: иным и после двух рюмок весело становится.

Потому и преступлений много на бытовой почве — внутри семейного круга. Вряд ли я стану объектом уличного нападения. Да и кто напасть может? Подростки, вдруг решившие, что им срочно нужны деньги. На дело пойдут, нажравшись водки или потому, что нужны деньги на дозу — не столь важно. В любом случае, такая встреча не сулит ничего хорошего случайному прохожему.

А что, если этим прохожим окажусь я? Вряд ли они справятся со мной. Правда, современная молодежь любит таскать ножи и газовые баллончики… Не уверен, правда, что ко мне можно все это применить (но испытывать лишний раз — не стоит). Раны, по слухам, должны заживать довольно быстро. А если принять во внимание многочисленные легенды про забивание в сердце осинового кола, я — неуязвим! Супермен! Защитник всех униженных и обездоленных!

Тьфу!

Плеваться, кстати, не только некультурно, но и вредно. Так народная медицина гласит, Порфирий Иванов там… Для особо одаренных могу порекомендовать йогу!

Чего-то я разозлился.