Тропой лекаря-3. Дар целителя (СИ)

Я смотрела в ее зеленые глаза, и понимала, что готова ей сейчас все простить. Вот за это понимание. За то, что не отмахнулась - да нужна тебе та работа? Не сказала, что у меня теперь будет другая жизнь, не предложила дождаться Алонсо Моринара, не... в носу защипало, и махнула рукой, чтобы скрыть свое состояние.

- Линетт, может, не надо так на себя наговаривать?

- А я и не наговариваю. Меня и правда подташнивает, есть такое...

Я прищурилась.

Подташнивает, говорите?

А...

- Можно я тебя осмотрю?

- Можно. А что...

Но я уже вела ладонями вдоль тела женщины.

Боль иголочкой скользнула по позвоночнику, но на то, чтобы увидеть, много силы не надо. Капелька...

- А то. Вы с мужем второго ребенка хотели?

Линетт медленно опустилась в кресло.

- Вета... правда?

И во взгляде у нее была не радость, нет. Страх.

- Да, - удивилась я. - А что?

- Лим... если как он?

Сначала я даже не поняла, о чем говорит герцогиня. Дошло только потом. Если второй ребенок унаследует ту же болезнь, что и Алемико Моринар...

Страшно это. Безумно страшно, ждать - и не знать. Или наоборот - знать, что твой ребенок родится больным, и нет возможности ему помочь, никакой нет...

Темный с ними, с иголочками. И с болью тоже.

По пальцам побежали золотистые искорки.

- Не шевелись, ладно? А то мне тяжело...

Линетт замерла, даже боясь дышать, а я уже прощупывала своим даром искорку недавно зародившейся жизни.

И понимала - да. Могло быть такое. А мы вот сейчас...

Сейчас и лечить-то не надо, и сил почти не надо, просто работа ювелирно тонкая. Это вам не мечом рубить, тут словно вышивка бисером идет, медленно-медленно, и очень осторожно...

***

Когда все закончилось, я могла только сидеть и дышать. Дышать и сидеть.

Линетт тоже сидела в кресле и смотрела на меня с надеждой на чудо. А я даже сказать ничего не могла, казалось, виски у меня разламываются от боли. И скажешь лишь слово, а голова просто треснет... Но у лекаря такая работа - себя превозмогать.

- Все будет хорошо...

Я еще успела увидеть яркие глаза Линетт.

Искрящиеся,  радостные,  счастливые...

А потом ковер как-то быстро понесся к лицу. Ей-ей, это входит в привычку - обниматься с коврами в доме Моринаров.