Тропой мужества

– Что случилось? – спросил Вася.

– Стреляли, – ответил Самойлов, первым добравшись до окопа. – Вот опять, слышите?

Да, стрельба уже стала отчетливо слышна, и по усиливающемуся звуку и типу очередей можно определить, что стреляют пулеметы и бой быстро приближается.

– Это не наши пулеметы, – пробормотал боец рядом, – звук не тот…

– Тридцать четвертые эмгачи, – пояснил Самойлов.

– И не меньше четырех работает, – прислушиваясь, сказал Черных.

– Хороший слух, Кондрат Степанович, – удивился Маргелов. – Точно четыре?

– Точно, – ответил дед. – Но странно – куда это германцы на ходу так часто лупят?

– Думаю, кто-то из наших, отстреливаясь из трофея, пытается уйти, – предположил Маргелов, – а его преследуют немцы на мотоциклах.

– Очень даже возможно, – кивнул Черных. – Мотоциклы я тоже слышу. О, смотрите!

На далеком повороте появилась черная точка в облаке пыли. Звуки очередей стали еще громче, даже несколько пуль просвистело поверху. Затем еще…

Не хватало еще схлопотать случайную на излете, подумал Маргелов и распорядился:

– Укрыться в окопах. Не высовываться. Себя не демаскировать.

Команды тут же передали по цепочке. Кондрат Степанович быстро удалился к замаскированному «максиму», а Вася подал несколько условных знаков Уварову на той стороне дороги. Тот кивнул, мол, понял, и скрылся в зарослях. В принципе, ничего менять не нужно. Уже было оговорено, как нейтрализовать немецкий дозор, а тут задачи совпадают – уничтожить мобильную разведку и заодно отбить своих. Отделению Уварова это сделать сподручнее, а подстрахует его Кондрат Степанович, который наотрез отказался уходить, твердо заявив, что бывших пулеметчиков не бывает, а у него, кроме того, очень большой счет к германцу имеется, дополнительно мотивировав, что лучшего пулеметчика нам не найти. Спорить с этим было трудно.

Тем временем уже ясно видно, что первым по дороге во всю прыть своих сорока лошадей несется бортовой ГАЗ-АА, почти перелетая частые ямы, а за ним в пылевом облаке мелькают немецкие мотоциклисты, пытаясь на ухабах стрелять в полуторку.

«Или эти байкогансы крутые профи, – подумал Вася, – и уверены в точности очередей, или водила “газона” им всем подряд так что-то отдавил, что им теперь плевать на товарищей, раз по машине лупят одновременно несколько пулеметов».

«Мазилы они, – ответил Резеда. – Минимум пять километров они наш ГАЗ преследуют…»

«Или водила страшно везучий».

На счастье везучего водилы, мотоциклы кидало на русских горках дай бог, и попасть по машине страшно трудно, но везение порой кончается.

«Почему наши не стреляют в ответ?» – подумал Резеда.

От первого мотоцикла прогрохотала очередь, полуторка вдруг запарила, мотор, и без того нагруженный, взвыл громче и заглох. Машина еще катилась и не доехала до укрывшихся бойцов Уварова совсем немного, но медлить больше нельзя.

Первым отработал «дегтярь», очередью на пять патронов срезав первого мотоциклиста. Тот обвис, а «цундап» вылетел на обочину и опрокинулся. Тяжелая коляска придавила пулеметчика.

Одновременно с «дегтяревым» открыл огонь «максим». Дед тоже уложился в пять патронов, но срезал за раз и водителя и пулеметчика. Последний «цундап» кувыркнулся, теряя убитых, встал на колеса и съехал в обочину, а Кондрат Степанович перенес огонь на следующий, предпоследний мотоцикл и повторил очередь, начав с пулеметчика…

Вместе с пулеметами начали стрелять и бойцы, но бой кончился быстро – не прошло и трети минуты, как живых врагов не осталось. Стало тихо, лишь съехав на обочину и ткнувшись в кусты, «цундап» еще тарахтел, вращая задним колесом.

Бойцы начали недоуменно переглядываться.

– Все, что ль? – удивленно спросил Ремизов. – Даже стрельнуть не успел.

– Успеешь еще. Отделенные ко мне!

Подошедшим сержантам Маргелов приказал:

– Собрать трофейное оружие и боеприпасы, осмотреть мотоциклы. Трупы убрать, и вообще, навести порядок на дороге. Маскировку поправить. Самойлов, возьми пару бойцов и со мной к машине.

Полуторка остановилась в десяти метрах позади линии окопов. Из нее так никто и не вышел.

«Неужели все погибли?» – заволновался Резеда.

«Сейчас увидим».

На всякий случай взяли грузовик на прицел. Вася знаками показал Самойлову, чтобы с бойцами осмотрел кузов, а сам подошел к двери водителя. Чудом уцелевшее стекло двери было мутно-красным.

Маргелов потянул за ручку и открыл дверцу.

«Ох, ты ж! Да как же так!»

«Везучий… – подумал Вася с горечью, смотря в кабину. – Как же он еще машину вел?»

Тело водителя было изрешечено. Крови натекло…

А на пассажирском сиденье, привалившись к двери, сидел лейтенант НКВД, если судить по петлицам и околышу фуражки. На летехе тоже живого места не было.

– Командир! – позвал Васю мрачный Самойлов.

Маргелов заглянул в кузов. Среди вспоротых пулями бумажных коробок, связок с папками и документами в луже крови лежал боец с MG и пустой лентой. И девушка в гимнастерке, юбке и сапогах. Наган крепко сжат в мертвой руке. Сержант попытался вынуть револьвер, но не смог. Лишь в барабан заглянул.

– Пуст…

– Простите нас, мужики. – И Вася стянул с головы каску.