Тропой памяти (СИ)

Её расширенные зрачки, распахнутые в огонь, смотрели сквозь него в пустоту. Вослед ушедшим…

Очередное видение рвалось на свободу, билось перед взором, не давая сощуриться сухим, полуослепшим от света глазам.

…Девушка с серебристыми волосами стоит возле тёмной огнистой фигуры, завернутой в собственные крылья. Маленькая, тонкая, почти девочка. Зелёные льдинки глаз смотрят с любопытством и лёгким испугом.

— Ты — Нээрэ? — спрашивает она.

Шара вздрагивает. Совпадение?

Ещё немного, и она угадает как зовут эту девочку.

Терпкий запах. Зелень и серебро… Соль слёз… Горечь полынных листьев… Элхэ…

— Только не дотрагивайся до меня. Обожжёшься, — предупреждает Ахэро. Тот самый, первый из Духов Огня. Нээрэ.

Девочка согласно кивает…

Видение исчезло, и опалённые веки Шары, наконец, смогли несколько раз подряд моргнуть. Она стёрла выступившие слёзы рукавом рубашки, стараясь не смотреть на своего пламенного собеседника.

— Ты умеешь говорить картинами… — ей показалось, что Барлог находится в замешательстве. — Я должен говорить ещё… — И гибкое тело, растягиваясь длинными карминными языками, плавно перетекает вниз, ближе к полу.

— Почему? — Шара встряхивает головой, ещё не до конца избавившись от усталости, вызванной творением Образа. Мысли сменяют друг друга слишком медленно, но это пройдёт…

— Ты такая же, как они. Как Те…Нээрэ говорил: беззащитные, как искры на ветру. Я не смог сберечь их…

— Кто убил их, Эрэнно? — Девушка задаёт, наконец, давно мучивший её вопрос.

— Те, что пришли из-за Моря, оттуда, где гаснет кровь Неба…

— Кто они были, Эрэнно? — почти кричит Шара.

Лик духа пошёл чёрными угольными трещинами, и на этом фоне злыми звёздами пылают глаза, добела накалившиеся от гнева.

— Не такие, как ты…Не такие, как я… — с рёвом взметнулись вверх острые оранжевые языки, и орчиха отшатнулась. — Наверное, то были Сотворённые. У Крылатого тоже были… Двое. Потом один…

Пламя бессильно опадает.

— …Я устал. Я горячий и мёртвый. Эраэннэр, которого ты зовёшь Крылатым, создал нас из огня. Я знаю, что больше не увижу ни их, ни Его, и тогда мне становится холодно. Я хочу вспыхнуть вновь или погаснуть совсем…

— Бедный… — шепнула орчиха. И тут же внезапно ей в голову пришла мысль. Переложив потухший факел из руки в руку, он дотянулась до пояса и отстегнула кожаную флягу. Она подавила в себе первый порыв: протянуть её Барлогу, вовремя сообразив, что сосуд просто не выдержит прикосновения раскалённых рук.

— Я думаю, что это поможет тебе, — орчиха плеснула из горлышка себе на ладонь и резко встряхнула рукой в направлении собеседника.

Капли прозрачной жидкости вспыхнули голубым огнём, едва коснувшись Ллах' айни. Весёлые язычки озорными звёздочками окутали Эрэнно, и его тёмное лицо вновь засветилось ровным багрово-алым светом. Барлог замер, будто прислушиваясь к своим ощущениям.

— Ещё? — спросила Шара, покачивая флягой.

— Не нужно, — и, чуть помедлив: — Спасибо.

Шара вернула флягу на место, и уселась на каменный пол, скрестив ноги. Потухший и бесполезный факел она положила рядом, приготовившись слушать.

— Что было с Его Сотворёнными, Эрэнно? — девушка чувствовала, что это очень важно.

— Один из них ушёл на Запад, — казалось, что бесплотный голос Духа Огня полон непонимания и бесконечной грусти. — Ушёл к тем, что погубили народ Крылатого… А другой… Он здесь, но он — другой. Что стало с ним, я больше не узнаю' его… Ты пришла из его страны…

— Что?.. — задохнулась Шара.

— Какой он теперь? — погружённый в воспоминания Барлог не обратил ни малейшего внимания на её восклицание. — Расскажи…

— Он… могуч, — начала она. — Он велик и почти всесилен. Всё склоняется перед ним, ибо сила его безмерна…

— Он злобен. Он несчастен. — Долгое протяжное гудение пламени — будто вздох. — Он забыл Крылатого…

Шара пожала плечами, и, на всякий случай, осторожно возразила:

— Ну… на то он и Чёрный Властелин…