Тропой памяти (СИ)

— И тут я стал соображать, гхул-кхан, — Чакдуш, казалось, пропустил опасные слова в адрес Зрачков Всевидящего Ока мимо ушей, — чем бы нам остроухих одолеть. И вспомнил, как парни наши: кажется, то был кто-то из «шарку» — пленного эльфеныша мох курить учили. Помните, нет? Дело было в прошлый сулхумар[82]. Ну то есть как — учили? Трубку в рот сунули и нос зажали, хошь затянись, а хошь — задохнись, гы-гы-гы. Ну он и затянулся. Парни, видно, думали — он просто кашлять начнет до кровавых соплей, а его с одной затяжки та-ак повело, что он на пол осел ровно тряпка. И трубку забили-то вроде несильно, и зелье незлое, и скурил этот йерри всего ничего, но только он потом по камере кубарем катался и выл дурниной, пел по-своему, по-эльфячьи, хохотал. Вся застава, кто не в карауле да не в наряде, сбежалась посмотреть это представление. Парни рассказывали, что тот йерри на ушах ходил по потолку, а потом этими же ушами себя по щекам хлестал, так башкой крутил быстро туда-сюда. А потом упал, стал корчиться и издох с выпученными глазами.

— Почему издох? — тупо глядя на подчиненного, спросил Багнур, вновь прикладываясь к кружке.

— Да все потому что не переносят они наше курево, дун-дзаннарт-арк-кхан, — торжествующе взмахнул рукой Чакдуш. Он выглядел таким счастливым, словно сам был одним из накуривших пленника остряков. — Травятся и мрут в корчах! Вспомнил я эту историю и решил в бою применить. Отправил «старичков» мха надрать, потом велел его высушить, завернуть в промасленные тряпки и в большие корзинки набить. Много получилось, закидаем с расстояния прямо на деревья, где у остроухих посты, они от дыма передохнут. А мы сами — привычные, мы и через дым дальше пойдем в самую сердцевину их лесного города. Пусть попробует эта их ведьма свою магию применить, когда ее от мха скрутит!

Наверное, будь комендант Дол-Гулдура в лучшей форме, он бы настороженно отнесся к идее обкурить грозное воинство лориэнское сушеным мхом. Но его самого только-только начало отпускать. В голове Багнура прояснялось не настолько быстро, как того требовала ситуация, поэтому он лишь спросил, икнув:

— Слышь… Дзаннарт-кхан, ты когда это все успел обстряпать воообще?

Физиономия Чакдуша расплылась в самодовольной ухмылке.

— Да вы же долго были того… нездоровы, Багнур-сама, целых три нах-харума. За это время можно дракона подоить, не то что мох собрать!

То ли новый отряд иртха передвигался с большим шумом, нежели предыдущий, то ли йерри после недавнего вторжения удвоили бдительность, но только подойти близко к границе Лориэна не удалось. В ночной тьме чувствительные к теплу глаза иртха различили одну, две… десять… десятки фигур лучников, что замерли в ожидании меж ветвей мэллорнов. Внешнее кольцо золотолесской стражи на этот раз достойно встретило дол-гулдурцев, дав понять что внезапное нападение им не удастся.

Чакдуш подал знак, и стрелки расступились, пропуская вперед воинов, вооруженных связкой коротких копий, явно наспех выструганных из обычных палок, и с огромными, но легкими заплечными мешками на спине. Это и был его так называемый «особый отряд», предназначенный для забрасывания эльфийских погранцов дурман-мхом. По-кошачьи ловко взобравшись на деревья, эти воины распустили свои чудовищные вещмешки, извлекая наружу неровные шары, сплетенные из веток и набитые тряпками. Концы тряпок торчали меж прутьев, исполняя роль фитилей. Каждый такой шарик размером с голову взрослого иртха насаживался на копье, поджигался и мощным броском отправлялся в сторону постов йерри. Со стороны эти действия могли показаться какой-то бестолковой игрой с непонятными правилами, ведь ясно же, что с расстояния, преодолеть которое не под силу эльфийской стреле, даже самая могучая рука не сумеет попасть легким, набитым мхом мячиком во врага! Но иртха во врагов-то как раз и не метили. Им вполне хватало того, что их причудливые снаряды застревали в воздушных кронах мэллорнов, на добрую дюжину локтей возвышавшихся над темнохвойным ельником.

Открытого пламени снизу видно не было, соответственно, ни мэллорнам, ни их обитателям пожар не грозил. К чести золотолесской пограничной стражи, ни один из остроухих не полез сшибать с верхних веток дымную пакость, посчитав действия орков не то дурно спланированным отвлекающим маневром, не то — глупой шуткой отродий тьмы. Но вызов был принят, и десятки эльфийских стрел немедленно полетели в густую еловую чащу.

— Ну и что теперь? — скептически осведомился у Чакдуша иртха со столбиками сотника на бляхе. — Сколько ждать, пока они забалдеют-то?

— Не больше четверти часа, — ухмыльнулся Чакдуш, любезно назначивший себя командующим операцией. — Лишь бы дождь не пошел, а то вся балделка потухнет.

Собеседник только недоверчиво цыкнул зубом.

— Да ну, ерунда какая-то это все. Без Назгулов к йерри соваться — это самоубийство, будь они хоть веселые, хоть грустные. Сейчас бы хоть одного Уллах-Тхар в подмогу с его визгом, я б даже уши шишками согласился заткнуть. А то ближе чем на выстрел к ним не подберешься.