Тропой разведчика

Политрук зачитал разведчикам и показания обер-ефрейтора Зиппеля на допросе. Под покровом ночи, под шум самолетов, летавших над вражескими позициями, сосредоточивались наши танки. Но обер-ефрейтор услышал другие звуки и донес о них на свой командный пункт. Его предположения подтвердились на следующий же день новым донесением с секрета. Наблюдатель Вебер заметил у нашего блиндажа человека в новой форме. Только на один миг появился этот человек, но гитлеровцы сделали очень важный вывод. Ценные сведения поступали на немецкий командный пункт и в последующие дни. И вдруг все рухнуло. После допроса немцев многое на наших позициях было переставлено, обновлено. Пришлось и противнику отводить, передвигать свои силы, уже подготовленные к атаке.

И, зачитав оперативное донесение из штаба дивизии, строго взглянул политрук Павлов на Сергея Матыжонка и попросил подумать, к чему приводят потеря бдительности, сон на боевом посту или оплошность одного человека, только одного!

После беседы старшина Ефремов увлек Сергея в сторону и своей рукой записал в его «памятке» такие слова:

«Уничтожил гранатой злейшего врага нашей Родины, члена фашистской партии, командира взвода разведки Пауля Кноппа».

А потом вынул из сумки карточку — одну из тех, которую Сергей нашел в карманах убитого немецкого офицера, протянул Сергею и сказал:

— Это он. Лейтенант Кнопп в детские годы.

Сергей пристально смотрел на человека, которому оборвал жизнь. Вид у мальчишки воинственный, а волосы завитые, блестящие, наверняка напомаженные. Пуговицы на курточке с орлами, игрушечные шпоры на лакированных сапожках… А клинок боевой, настоящий, фамильный: Сергей заметил несколько букв на рукоятке, охваченной тонкими мальчишескими пальцами в белых перчатках. «А ведь этому барчонку было труднее на фронте, чем мне», — подумал Сергей, и радостное чувство охватило его.

— Мы их победим.

— Обязательно, Сергей, — улыбнулся старшина. — Я рад, что ты все понял.

СВОИМИ РУКАМИ

Знойные летние дни 1942 года, тяжелые вести с юга нашей Родины. Фашистские захватчики заняли Ростов, вышли в большую излучину Дона, двигались к Волге. Внимание всей страны было обращено к воинам Южного, Юго-Западного и Брянского фронтов, отражавших яростные атаки мощных вражеских группировок.

Тяжелые бои в районе Воронежа… Ожесточенные сражения с перешедшими в наступление войсками противника на Лисичанском направлении… Напряженные бои с танками и мотопехотой противника в районе Богучар…

Редко-редко промелькнет в сводках Совинформбюро сообщение о действиях войск Карельского, Волховского, Ленинградского, Калининского фронтов, будто наступило здесь затишье, перерыв в боях, отдых. «На этих фронтах ничего существенного не произошло», — говорили скупые слова сводок.

Но на Калининском фронте тоже происходило очень важное, существенное. Тысячи солдатских сердец подхватили призыв партии активными боевыми действиями облегчить положение на юге нашей Родины, не давать врагу возможности маневрировать своими силами, подбрасывать на юг подкрепления.

Смелые удары наносили разведчики. В перерывах между поисками они учились бесшумно резать колючую проволоку, делать проходы в заграждении, ставить мины. Это была суровая учеба — часто под вражеским обстрелом, на настоящих минных полях.

«Выполняя важные задания, разведчики воинской части Веретенникова одновременно ведут беспощадную минную борьбу с фашистскими захватчиками. Они уходят в тыл врага с грузом смертоносных снарядов и расставляют их всюду, где ступает нога оккупанта». Так писала фронтовая газета о действиях разведчиков взвода старшины Ефремова.

Сергей тоже участвовал в очень опасном деле. Разведчикам приказали проникнуть во вражеский блиндаж, взять документы и образцы оружия. Этот блиндаж стоял обособленно и был несколько выдвинут к нашим позициям. Рядом проходила шоссейная дорога. Днем там изредка появлялся человек в зеленом маскхалате, на миг останавливался и исчезал. И снайпер оттуда не стрелял, и огневой точки поблизости не было, и блеска стекол стереотрубы не замечалось.

Здесь, в зоне молчаливого, неприметного с виду сооружения, чуть возвышавшегося над землей, ночами активно действовали вражеские разведчики: снимали наших часовых, нападали на огневые точки, устраивали засады. На рассвете был налет на траншею: немцы пытались взять «языка». Их отогнали. Шестеро гитлеровцев прошли мимо затаившегося в секрете наблюдателя Малышко и остановились у своего проволочного заграждения. Немцы закрыли проход, поставили на тропке несколько мин, потом перешли дорогу, забрались на бугор и вдруг куда-то исчезли.

Командир разведотряда Кондратьев высказал предположение, что блиндаж — исходная позиция вражеских разведчиков, в нем они собираются перед поисками, а днем отсюда наблюдают за нашими позициями. Осиное гнездо надо было разорить.