Тропой священного козерога, или В поисках абсолютного центра

Проблема заключалась в том, что просто так загнать животных в воду было невозможно. Оставался единственный способ: затаскивать каждого барана по отдельности на середину потока, чтобы он оттуда плыл дальше уже самостоятельно. Это оказалось не очень просто, ибо бараны были большими и отчаянно сопротивлялись. Тогда чабан предложил следующую технику: он брал тушу обеими руками за шкуру, резко отрывал от земли и забрасывал в воду. При удачном броске баран долетал примерно до середины реки. Если падал ближе — плыл не вперед, а назад. Но в принципе, перешвырять так все стадо представлялось совершенно нереальным. Тогда мы пошли на усложнение технологической процедуры. Один из нас бросал барана в воду, но лишь на пару метров, где его подхватывал другой, подтаскивал к себе и потом передавал третьему, стоявшему уже почти в середине потока.

Далее мы заметили следующую закономерность. По мере того как на противоположном берегу начали собираться бараны, переплывшие реку, их собратья на этой стороне стали спокойнее смотреть на воду и на ту сторону были готовы плыть уже не с середины реки, а примерно с одной трети всего расстояния. Таким образом, расстояние от берега до «точки невозвращения» сокращалось прямо пропорционально количеству баранов на той стороне.

Другим фактором, влиявшим на готовность барана кинуться в воду, явилась массовость. Достигалась она первоначально за счет того, что по мере экономии физических сил на броске (ибо бросать приходилось все ближе), «баранометатель» мог действовать интенсивнее, то есть бросать чаще. Брошенный в воду баран еще не успевал достичь середины переправы, а вслед ему уже летел другой. Кроме того, теперь можно было снять человека с позиции в середине реки и поставить на берег вторым «баранометателем». Таким образом, баранов становилось и в воде, и на том берегу все больше, и, наконец, в определенный момент, остатки отары уже самостоятельно бросились в воду, чтобы побыстрее присоединиться к блеявшему на другой стороне реки большинству.

Само озеро Тимур-дара меньше Пайрона, но от этого совершенно не проигрывает, даже наоборот. Тимур-дара представляет собой почти идеально круглый водоем бирюзового цвета, лежащий в окружении покрытых снегом вершин. Берега озера почти везде очень плоские, с тенистыми от растущих тут в изобилии деревьев каменными отмелями. Место это считалось туристическим, но мы никого, кроме чабана с отарой, в округе не встретили. Разбив палатки, мы с Битником остановились здесь на несколько дней, проведя их почти исключительно в занятиях йогой. Для такого рода деятельности Тимур-дара является идеальным местом. Главное — много плоских площадок, что, в принципе, большой дефицит в горах, где для получения более-менее подходящего йогодрома обычно приходится хорошо поработать ледорубом, выравнивая нужную плоскость.

Спустившись с Тимур-дары вновь к течению Карадага, мы зашли в близлежащий кишлак Хакими, чтобы справиться о возможной попутке в сторону большой трассы на Душанбе. Увидев живописного бабая с большой рыжей бородой, Битник подумал, что уж этот-то наверняка хоть раз в жизни встречался с гулом.

— Бобо-ака, вы знаете такого гула — человек-зверь, весь в шерсти, с горящими глазами?

Бабай внимательно посмотрел на Битника и переспросил:

— Говоришь, это который с шерстью?

— Да, с шерстью!

— С длинными волосами?

— Да-да, с волосами!

— И с бородой?

— И с бородой!

— Страшный такой, которого девушки боятся?

— Да, да, именно такой!

— Нет, дорогой, в наших местах, кроме тебя, с такой внешностью никого нет!

И бабай добродушно захохотал.

17. Коммуна йогов на Клары Цеткин

В конце семидесятых на душанбинской квартире Каландара в доме на улице имени Клары Цеткин сформировалась уникальная коммуна йогов, а говоря точнее — тусовка разного рода мистиков и магов, а также просто искателей приключений и отдельных нестандартных авантюристов, собиравшихся сюда со всего Союза. С ранней весны до поздней осени приезжий народ пасся на этом флэту в перерывах между экспедициями и зиаратами. Одна группа возвращалась с мазара, другая отправлялась на поиски гула или куда-нибудь еще.

Тон в коммуне задавала девушка по имени Надя, позиционировавшая себя как «подруга» известного питерского криминала Феоктистова. Надя готовила на всех еду, оживленно дискутировала с заезжими мастерами о нюансах йога-тантры и кармической диагностики, а в свободное от основных занятий время работала в парикмахерском салоне гостиницы «Вахш». По вечерам, на кухонных посиделках, Надя наливала стакан, закуривала косяк и бросала расслабленно:

— Ну че, чувак, давай свою телегу!..

Чуваки, надо сказать, за словом в карман не лезли и с удовольствием развозили перед высокой спортивной блондинкой свои крашеные повозки. Но главным «достоинством» Нади был ее блат в кассах «Аэрофлота». Это избавляло от головной боли утомительного многочасового выстаивания за билетами на рейсы дальнего следования.