Тропой таёжного охотника

В марте лейтенант получил приказ: передать лошадей и инвентарь колхозу и прибыть в штаб с рапортом и годовым отчетом. Узнав об этом, Рогов встревожился:

— Пошто тебя отзывают? Неужто немцы оправились и наши подмогу на фронт посылают? Не может того быть, ведь фашистов на полтыщи верст от наших границ выбросили. Или обратно: война к концу и нашей бригаде конец? Не нужны, значит, больше?

Помолчав, он с грустью добавил:

— Ты в свою часть вернешься, на самолет. Фока здесь, дома, в своем колхозе будет. А мне с Гаврилой придется отсюда подаваться, до осени работу сезонную искать.

— Ты погоди, не торопись с решением, — перебил его Симов. — Почему бы тебе с Гаврилой Данилычем в колхоз здешний не вступить?

— В колхоз? — переспросил Рогов. — Ты что? Это дело не для меня. Я ведь охотник. Понимаешь? С мальства приучен… Вот уж полсотни лет зверую. Поэтому к сельскому труду душа не лежит. Поставь меня за плуг или к коням, а я все буду поглядывать на сопки. Подойдет же сезон — все брошу и зверовать подамся. Ружье спрячь, а я все одно уйду в тайгу. Тянет она меня к себе…

Старик не находил слов для объяснения, чем именно привлекала его тайга. Да и у Симова в этом и не было необходимости. Он отлично понимал Рогова, так как сам мог неделями бродить по сопкам и смотреть и слушать, как живет лес.

— Такие работники колхозу не нужны, — продолжал Рогов. — Почета здесь охотникам не стало. К примеру, Мартеха, колхозный конюх. Каждый год на охоту отпрашивается. А сколько тут наговорят ему, прежде чем отпустят? А отпускали-то на месяц, в ноябре, а иной раз и того позже… Он и подготовиться ладом к охоте не может. Сам знаешь, если надумал зверовать, то с весны надо полянки осмотреть да солонцы поправить, с лета запасти сенцо, подремонтировать зимовья, да плашки, да кулемки. За месяц до охоты зверей привадить надобно. А из Мартехи что? Одно посмешище, а не охотник получался. Перебивается бедняга из года в год в разваленных избушках, путается по сгнившим путикам. Вот потому и добывает ерунду. Из тайги, другим разом, запаздывал, так ему в правленье такую давали нахлобучку! И дезертиром, и черт его знает какими только словами не ругали.

— Ну, а в колхозную охотничью бригаду пошел бы? — спросил Симов.

Рогов задумался.

— Нет, паря, это мне тоже не глянется, — ответил он после некоторого размышления. — В такой бригаде, что добудешь, все сдай в колхоз, а тебе в конце года за охотничью-то добычу крохи начислят. В колхозе здешнем не шибко богатые трудодни. Уже года три не более полкило хлеба на трудодень дают. А ведь и одеться надо, и припас купить. Вот и гляди, как мне с моей старухой жить. Кто постоянно здесь живет — обзавелся скотиной и усадьбой. Ну и пробавляются всем этим, а к трудодням у них не стало интереса. Похаживают на колхозные поля, абы сработать норму, чтоб из артели не погнали. Не работают, как надобно, потому и трудодень ни во что стал; он ведь, паря, от работы зависит. Вот карусель и получается. Бывал я в агинских степях. Там, действительно, есть колхозы крепкие, трудодень богатый, ничего не скажешь. К примеру, вот в Долгокыче колхоз, Федор Сараев председателем. Там по совести работают, ну и хорошо живут. Загляденье! Однако нам, зверовщикам, в тех местах делать нечего. А здесь хоть и самое зверовое, охотницкое место — мы, вроде, не ко двору.

— Ты хочешь, чтобы бригада наша сохранилась? — спросил Симов. — Так вот, договорился я с председателем артели собрать на следующей неделе колхозников. Об охоте докладывать им буду. Здесь, в тайге, колхоз не должен сторониться этого дела. Вот расскажи и ты им, о чем сейчас мне говорил.

— И расскажу, — охотно согласился Рогов. — Так по порядку все им и выложу!

К сельсовету подъехала кошовка. Из нее вылез председатель колхоза. Увидев Симова, он направился к нему.

— Ты вот как нужен мне! — сказал он, резанув себя ладонью по горлу. — Беда у нас на конеферме. Сегодня в ночь два волка ворвались на конный двор. Кони сгрудились, сломали прясло, ушли за луг. Там волки отбили кобылицу, угнали ее в Устиниху и задавили. Туша лежит, не доели ее, сучьи дети! Вот и решил с твоими охотниками посоветоваться, как волков уничтожить. Ведь за зиму третий случай!

Симов сходил за Роговым и вместе с председателем они отправились на Устиниху, на место происшествия.

В тридцати шагах от трупа лошади лежала вывороченная сосна. В корнях ее Прокоп Ильич решил устроить сидьбу, сесть в нее в тот же вечер и подкараулить волков.

За два часа перед закатом Рогов был в полной готовности.

Стеганые брюки с телогрейкой и шинелью, большие валенки домашней катки, овчинный тулуп и рукавицы — мохнатки из собачины надежно защищали охотника от холода.

К сидьбе подъехали вплотную. Рогов шагнул в укрытие, уселся поудобней и положил на корни дерева винтовку. Рядом он пристроил дробовик, заряженный картечью. Уваров проехал дальше, полого развернулся и исчез в кустах. Вскоре все затихло.