Тропой змея

Немного подумав, Змей нашел подходящее подсобное помещение, в которое имел доступ, туда он начал переносить трупы. В связи с отсутствием работающих механизмов, таких как дроиды или, на крайний случай, гравиплатформы, это пришлось делать вручную. Сколько продлилось данное действие, Андрей не засекал. Проголодавшись, нашел в первом попавшемся жилом здании синтезатор, усталость валила с ног, засыпал прямо среди тел. Почему-то на него напало равнодушие, Змей не воспринимал мертвецов как еще недавно живущих людей. Больше как склад кукол, которых нужно убрать из помещения. Возможно, он сошел с ума от такого количества смерти, а может защитная реакция мозга, наоборот дающая возможность не сорваться. Просто механическая работа. Которая, наконец, подошла к концу.

Закрыв дверь в технический ангар, пятый или шестой, заполненный телами, Змей вернулся в парковую зону, дошел до бассейна, выполненного в виде небольшого озера, и сел прямо на землю, именно землю, как на планете, а не на пластик, опершись о ствол небольшого деревца. Они были высажены через равные промежутки по всей территории жилого сектора. Серые глаза с пустотой внутри смотрели, как бьются небольшие волны о берег, отсыпанный мелкими камешками. Душа и тело устали. Змей не знал, что будет дальше. Он один. Абсолютно один, запертый в модуле гигантской, по земным меркам, станции. Неизвестно, надолго ли хватит системы жизнеобеспечения, работающей в аварийном режиме. Неизвестно как выбраться. Нет ни знаний, ни опыта таких ситуаций. Даже на войне, в одиночных рейдах, было проще. Всегда была возможность выйти к своим или к чужим, но людям. А здесь идти некуда, кругом космос. Шанс, что его найдут прилетевшие спасатели, невелик. Хотя по-любому, при потере связи, военные обязаны выяснить, что случилось с объектом. Но когда это будет? То-то и оно. Нужно дожить. А ведь еще и причина смерти всех этих людей. В воспаленный от усталости мозг прокралась апатия. Андрей просто смотрел на волны и сам не заметил, как его сморил сон.

* * *

— Андрейка, ты где пропадал? Я уже хотел идти тебя искать. Нельзя одному в лесу далеко уходить. Сколько раз тебе говорить? Ты еще маленький, вот заберет тебя леший к себе, а я и найти тебя не смогу. — Отец с укором смотрел на восьмилетнего мальчишку, тот как обычно бегал по лесу, слишком далеко уходя от места стоянки. Андрей стоял, насупившись, чувствовал себя виноватым, а еще боялся, что отец отправит его обратно домой со старшим братом. А ведь так рвался в эту поездку в горы. Отец — егерь, нечасто брал с собой. Все-таки горно-лесистая местность, да и объезд займет почти неделю. Нужно проверить заимки, браконьеров отловить, если таковые были. А для закончившего лишь второй класс пацана неделя в седле по непроходимым буреломам занятие весьма утомительное.

— Пап, ну я обещаю, больше не буду убегать, только не отправляй обратно. — Андрей уже чуть не плакал. Отец посмотрел на него строго, но все же решил, что отправлять обратно не стоит, поездка была давно обещана, да и в знакомом до последнего кустика лесу найти сына не составить особого труда. Тот еще не умел ходить по лесу скрадываясь, поэтому слышно было далеко.

— Ладно, сын, — отец подошел и потрепал его по белокурой голове, — иди, веди лошадей к реке, пусть напьются. Сейчас вернется Сережка и поедем.

Подпрыгнув на месте, Андрей сорвался с места и побежал в сторону стойла, где отдыхали расседланные кони. Быстро отвязав двух меринов от жерди, выполняющей роль коновязи, закинул на коренастого Гнедка поводья и, вскочив ему на спину, держа повод Харбая в руке, поскакал к Сергапке, небольшой речке, текшей среди гор.

* * *

Змей проснулся рывком и поначалу не сразу понял, где он находится. Приснился отец. Он умер, когда Андрей лежал в госпитале, телеграмма нашла его слишком поздно, поэтому на похороны он приехать не смог. Самое счастливое время, начало девяностых, отец работал егерем, частенько брал с собой в лес. Но потом сокращения, отец оказался без работы, швейную, в которой работала мама, тоже закрыли. У семьи начались тяжелые времена, отец запил. Перебивались случайными шабашками, да свое хозяйство помогало, не давали голодать. Но вот такого беззаботного времени больше не было. Отец умер, отравившись паленой водкой, не выдержало сердце. Младшему брату было всего четырнадцать. Андрей вспомнил Максима, ему было восемнадцать лет, во время пятидневной войны погиб под ударами «градов». Боль не отпускала уже пару десятилетий.

Постепенно возвращалось нормальное восприятие реальности. Вспомнил, в какой ситуации он оказался. Все так же набегали искусственные волны на такой же искусственный берег, но из души ушла апатия. Нужно выжить, любой ценой выжить. Иначе исчезнет память о семье, некому будет вспоминать.

— Я еще вернусь к вам, и однажды меня положат рядом с вами на семейной части кладбища, но никак не сгину непонятно где. — Андрей кричал это в беззвучное пространство жилого сектора, а ответом ему было лишь эхо.

* * *