Тропою Данте

Но переживание в целом было шире, и она понимала, что с ней произошло нечто важное. Она медленно поднялась с кресла, желая проверить, все ли с ней в порядке. Она чувствовала себя прекрасно. Комната тоже на вид была прежней. Она чувствовала себя убежденной и взволнованной.

Вопросы проносились в ее голове:

«Я что, действительно возносилась?» Ощущения были именно такими.

«Почему я не ударилась о потолок?» Без понятия.

«Я сейчас видела Бога?» Без понятия.

«Было ли это на самом деле?» Это было очень реально.

«Где я была?» Без понятия.

Она снова села и затихла. Все ее мучения с Польшей, с тем, как быть женщиной в мире мужчин, как быть независимой личностью, ненависть к своей религии, трудное приспосабливание к чужой культуре, строгие требования, которые она к себе предъявляла, — все ушло. Осталась лишь любовь без объекта. Все, что существовало, было едино.

Однажды в Раю Странник видит «живой свет»:

В живом свеченье Сущность световая,

Сквозя, струила огнезарный дождь

Таких лучей, что я не снес, взирая…

^[89]

И тогда он обратился к Беатриче за помощью:

О Беатриче, милый, нежный вождь!

Она сказала мне: «Тебя сразила

Ничем неотражаемая мощь;

Затем что здесь — та Мудрость, здесь — та Сила,

Которая, вослед векам тоски,

Пути меж небом и землей открыла».

^[90]

Затем Странник рассказывает нам, что с ним произошло, когда он встретился со светом:

Мой дух прорвался из своей брони,

И что с ним было, памяти безвестно.

^[91]

Беатриче видит, что он отдается свету, что свеча (его разум) готова к пламени (вкушению озарения) и, как его учитель, она призывает его:

«Открой глаза и на меня взгляни!

Им было столько явлено, что властны

Мою улыбку выдержать они».

Когда я услыхал ее призыв,

Такой пленительный, что на скрижали

Минувшего он будет вечно жив.

^[92]

Кристина испытала силу мудрой, сострадательной улыбки Девы Марии.

Рут, Кристина и другие люди, о которых мы писали в этой книге, подобно нам всем, в этом мире — странники. Мы все переживаем утраты и несем собственное бремя, свой маленький ад, как и бремя всего мира. И тем не менее мы ощущаем свое предназначения, и вы можете приступить в своей жизни к поискам осуществления этого предназначения. Мы взяли вас с собой в это путешествие по тропе Данте, чтобы показать вам дорогу, и благодарим вас за то, что вы отправились с нами. Мы написали эту книгу для вас, как искатели для искателей, о том, что знали, и мы надеемся, что вы напишете нам в ответ, чему вы научились.

ЭПИЛОГ

ГЛАЗА МИКЕЛАНДЖЕЛО

Внутренний двор Оперы дель Дуомо (музея в соборе) — место, где Микеланджело ваял свой величайший шедевр, монументальную мраморную статую Давида. Когда статуя была завершена в 1507 году, оказалось, что ее высота — 17 футов. Горожанам пришлось сломать переднюю стену внутреннего дворика, и Давида транспортировали на телеге по улицам Флоренции к площади Синьории. В 1834 году статую перевезли в Музей Академии на Виа Рикасоли, где она находится по сей день.

Давид — великолепное и незабываемое произведение искусства, встреча с ним — событие в вашей жизни. Когда понимаешь, что статую Давида Микеланджело сотворил в двадцать семь лет, изумление превращается в недоумение. Это означает только одно: подобное вдохновение и гений — таинство, и такое же таинство — неизведанный мир возможностей в каждом из нас.

Данте помог нам глубже проникнуть в эту тайну. Ассаджоли тоже помог нам. Благодаря его трудам и методам мы много раз приходили к непосредственному переживанию внутренней мудрости, нашей Беатриче. Мы научились прислушиваться к ней в своей профессиональной работе, в личной жизни, в выборе жизненного пути, и пришли к убеждению, что право каждого на внутреннюю мудрость связано с величайшей истиной о том, кто мы и зачем мы здесь.

Мы пришли в Оперу дель Дуомо, думая о Микеланджело. На первом этаже стояли огромные, страшные статуи библейских пророков, а дальше, за углом — великолепный образчик чисто итальянского юмора, огромная статуя сидящего Папы Бонифация VIII (Папы Римского, который предал Данте), стоящая в конце зала рядом с табличкой «мужской туалет». Какой-то поклонник Данте определенно помогал выбрать подходящее место для Бонифация.

Посередине лестницы на второй этаж есть ниша, в которой стоит несколько фигур в натуральную величину, композиционно объединенных в единую группу. Это Пьета, изображение Девы Марии, которая держит на коленях своего мертвого сына. Иисус крупный и мускулистый, и Мадонне нелегко держать на коленях тяжелое мертвое тело.

Мы сели на холодную мраморную скамью в нише и рассмотрели Пьету повнимательнее. Позади Девы Марии и Иисуса — две фигуры. Одна — Мария Магдалина. Другая, возвышающаяся над остальными, — старик Микеланджело.

Микеланджело поместил себя в Пьету. Вот он стоит, поддерживая Деву Марию, оседающую под тяжестью мертвого сына. Вы видите, что все они оседают под тяжестью Иисуса, оседают под бременем страданий мира… Но старик Микеланджело изо всех сил противостоит бремени страданий.