Тропою Данте

Я мысленно перенеслась в пригородный поезд, направлявшийся к вересковой пустоши. Стоял прекрасный летний день. За окном поезда — импрессионистский пейзаж, подернутый дымкой. Я вышла на «вересковой» станции и пошла по широкой и длинной пыльной дороге с глубокими колеями, оставленными тяжелыми грузовиками. Машин не было. За заборами слева и справа — несколько старых ферм. Наверное, там никто не жил. Я увидела тропинку, ведущую к вересковой пустоши. Я пошла по ней, и вскоре она закончилась. Я продолжала идти, мой шаг замедлился в густых зарослях вереска, но я все шла через это беспредельное, бесконечное вересковое поле, в котором стояло только несколько берез. Это была настоящая безлюдная глухомань.

Наконец я присела под деревьями. Как прекрасно!

Я решаю лечь и смотреть на облака, на шелковистый, бледно-голубой небесный свод, подобный куполу, установленному поверх всей окружности горизонта. Нежный ветерок ласкает меня и срывает маленькие серовато-зеленые листья с березы, которые медленно падают, может быть, разговаривая друг с другом о незваном госте — обо мне, — который лежит так неподвижно. Несколько бабочек порхают вокруг, жужжат деловитые пчелы и собирают нектар с цветов вереска и грациозно летят по ветру. Кругом покой и отстранение от повседневного безумия мира. Какой великолепный день!

Но я пришла сюда не за восторгами. Я пришла, чтобы обрести свою цель — почувствовать себя лучше. Я начинаю искать. Я погружаюсь в глубокий сон. Я становлюсь черепахой: маленькой, серой, неприметной черепахой. Голова ее спряталась под панцирем.

Я должна спуститься в шахту, слететь глубоко вниз, минуя неподвластные противоречия внутри себя, минуя тщеславие, суету, собственные оправдания, собственную ложь перед собой, — пока не достигну собственной сердцевины, голой и обнаженной, где находится моя сокровенная душа. Я глубже погружаюсь в сон.

В чем моя проблема? В отношениях между мной и моей семьей? В отношениях с друзьями? Почему я терплю столько поражений в жизни, несмотря на то, что хочу успеха? Какой разрушительный механизм работает во мне?

Я убеждена, что на эти вопросы нет легких ответов. Но то, что я поставила эти вопросы, — это уже процесс наблюдения и выяснения.

Постепенно я начинаю выходить из подобного транса. Волосы прилипли к лицу. Я вдыхаю сильный, приятный запах земли, на которой лежу, и мне нравится. Солнце уже высоко. Я будто бы вспотела, но чувствую себя хорошо и отправляюсь дальше. Вдалеке я вижу стадо овец с пастухом. Когда я прохожу мимо, мы здороваемся.

Гуляя по этому восхитительному лиловому бескрайнему вересковому ковру, я вдруг вижу большой бассейн с прозрачной водой. На краю стоит невысокий светловолосый темнокожий мужчина, который говорит мне: «Привет!» Мы немного болтаем, и он приглашает меня поплавать в его бассейне. Я говорю, что плохо плаваю, в воде мне страшно, я начинаю задыхаться и боюсь оставлять твердую почву под ногами.

Наконец он уговаривает меня поплавать, пообещав прыгнуть в воду сразу же, как только я начну задыхаться и паниковать. Почему-то я верю ему и медленно погружаюсь в прозрачную воду.

«Плыви», — говорит он мне. Это приказ. Я подчиняюсь. Я плыву, уверенная, что он по-прежнему стоит на краю бассейна. Я доплываю до другой стороны бассейна и решаю остановиться.

«Повернись и плыви назад — плыви, плыви. Ты можешь». Я слушаюсь его и некоторое время работаю руками и ногами, не останавливаясь. Я никогда в жизни еще не делала такого длинного заплыва и у меня нет никаких проблем с дыханием.

Наконец я вылезаю из воды и не могу поверить, что совершила такой заплыв. Что это за человек, который дал мне эту неожиданную силу и веру? Я не знаю. Я никогда не видела его раньше.

Эта победа дала мне такое безмерное, невыразимое словами счастье, которого я никогда, никогда не смогу забыть. Я завершила прогулку, собрав большой букет вереска для бабушки. Она ошпарила его кипятком и, высушив, поставила в вазу.

Когда я открыла глаза, я почувствовала умиротворение. Какой прекрасный день!