Тропою испытаний. Чужой мир (СИ)

 Первая из них напрашивалась сама собой: Империя уже нарушила их договоренность по захвату только двух графств. Глупо ожидать, что его тайный собеседник вдруг извинится и отведет войска назад! А значит - остается только добывать победу с помощью мечей аррских легионов.

 Вторая причина отказаться - гораздо глубже. Не так давно его сеть шпионов работала по всему Арру, отслеживая любое мало-мальски важное событие и тут же пересылая отчет о нем ему. Теперь все молчат. И скорее всего, потому как над ними уже колосится весенняя травка... Или, что еще хуже - они остались живы и знают слишком много, чтобы он мог быть спокоен за свое будущее... И не только свое!

 Лостер тяжело вздохнул и подумал о последней, самой важной причине. Делани, должно быть, сейчас еще спит, утомившись после такой бурной ночи. Вспомнив, какой ее увидел поутру, маркиз хмыкнул и заулыбался. Среброволосая прелесть спала, обхватив ногами его ноги и уткнув прекрасное личико ему в грудь. Пришлось приложить массу осторожных усилий, чтобы уложить ее на постель, не разбудив... Что это?

 Прислушавшись, маркиз с удивлением понял, что звук, доносящийся из шкафа, очень хорошо ему знаком. Мелкое дребезжание камня о дерево заставило его сердце забиться чаще, а душу всколыхнуло чувство тревоги. Имперский амулет связи снова призывал к разговору! Спустя столько времени!

 Он вспрыгнул с постели и быстро достал свой сундук, из которого доносилось назойливое дребезжание. Коснувшись Даром, он открыл его и достал кристалл разговориника.

 - Наместник.

 - Дерр Лостер. Вы долго не отвечали.

Слова Наместника вызвали настоящее буйство эмоций. Тревога, круто замешанная на страхе, сменилась гневом и ненавистью.

 - О чем говорить с теми, кто не соблюдает договоров? - нарочито спокойно ответил он.

 - Кто бы говорил о соблюдении, - даже не скрывая издевки, ответил тайный посланник воли Императора Дектора Первого. - Вы сами нарушили наше соглашение, и мы на деле показали, чего это вам стоило!

 - В чем я уже убедился, так это в способности имперцев оправдать свои действия в любом случае!

 - Если вы готовы подобрать сопельки своих детских обид, я бы продолжил серьезный разговор, - последовал немедленный ответ. - Вы знали на что шли, Лостер. Вы готовы выслушать мое последнее предложение?

 - Валяй! Вдруг мне станет интересно! - рыкнул Ральгас, беспокойно метаясь по своим покоям.

 - Не мешайте нам занять земли Тирок-Сар, Лукар и Воллен. Вам останется все остальное. Мы бы могли и дальше убивать всех, кто не готов сотрудничать, но мы и так уже по вашей милости понесли слишком большие траты! Отзовите войска, или мы их разобьем!

 - Дурка вам на лопате, а не южные графства! - вскричал Лостер.

 - У нас есть способ заставить вас передумать.

 - Что?

 - Сейчас поймете, - услышал он и камень переговорника затих.

 - Делани! - выдохнул маркиз и выбежал из дверей.

***

 Он ее не заметил! Обмершая от страха Делани, будто бледное привидение, вышла из-за створки двери, постояла в нерешительности, и медленно вошла в покои ее ухажера. На столе стоял сундук с откинутой крышкой; рядом с ним - бутылка лукарского и одинокий серебряный кубок. А еще - имперский разговорник!

 То, что она услышала, подойдя к его двери... Она обхватила лицо ладонями и попыталась сдержать стон. Ее любимый - предатель короны! О, боги! Почему? Почему?! Когда она уже была готова разрыдаться, ее взгляд упал на искомканный клочок бумаги на дне сундучка. Почерк... Это почерк отца!

 - Не может быть, - прошептала она, разворачивая послание.

"Делани, дочь моя! Это письмо я пишу в большой спешке, поэтому прошу простить меня за скупые строки! В свете создавшегося положения, надежд на то, что я еще увижу тебя своими глазами, у меня уже почти нет. Поэтому прошу тебя быть сильной духом, как никогда прежде. Крепись, милая, потому что твой брат Йорн пал, защищая родной дом от атаки имперского легиона. Мы до сих пор в осаде, поэтому судьба моего среднего сына, твоего брата Гелара, мне неизвестна. Один из моих людей видел его с большим отрядом наших защитников, отступающим на запад. Удалось ли им скрыться, мне то не ведомо. Однако я буду надеяться на лучшее, и молиться Девятерым Ушедшим.