Тропою Избранника

Магазин располагался почти у самого прохода в ограждении как раз недалеко от машины. Избранник уже толкнул входную дверь, с улыбкой отметил, что мальчик— зазывала склонился, приветствуя такого важного посетителя. Как вдруг он почувствовал чью-то руку, осторожно всунутую ему в карман и мгновенно оттуда извлечённую. Рука отдёрнулась практически мгновенно, но Мужчина повернулся ещё быстрее. Избранник сам был очень ловким вором и неоднократно пользовался своими умениями лишать невнимательных людей их имущества, так что он хотел лишь, пожурить незадачливого воришку и попросить вернуть украденную вещь. Но то, что он увидел, оказалось сильнее его желаний. Он увидел маленькие хищные пальцы, сжимающие розовую ампулу с джетом, всё остальное застлала розовая пелена. Он не видел ни самого юного вора, ни его исхудалого тела, ни его осунувшегося лица, ни переполненных ужасом, слегка безумных глаз. Он не замечал ничего, ничего кроме этих пальцев и этой ампулы. Он уже не соображал, что делает. Руки сами метнулись к поясу, выхватили пистолет, уверенный палец мгновенно спустил курок.

Он не слышал звука выстрела, не видел, как отлетел на стену маленький труп, практически лишённый головы. Он видел только, как разжались эти бледные хищные пальцы, посягнувшие на его джет… ЕГО ДЖЕТ!!! ЕГО ЖИЗНЬ… Ампула перекувырнулась в воздухе и, медленно вращаясь, понеслась навстречу земле. Он проводил её взглядом, лишний раз отметив, что хорошо, что она не стеклянная, и улыбнулся. Избранник быстро нагнулся, поднял этот маленький контейнер с заветным порошком и, только выпрямляясь, встретился взглядом с Суликом. Лицо дикаря выражало ненависть, а глаза светились холодной яростью.

— Ты убил ребёнка, Избранник! Ты убил надежду и будущее пустыни! Я не хочу быть другом детоубийцы!

— Я убил вора! — Избранник тоже перешёл на пронзительный крик. — Что за будущее будет у нас? Будущее воров?! Он же был наркоманом, и всё равно бы не прожил долго!

— Так же, как и ты! — Сулик говорил с презрением, но не повышая больше голос.

— Ты смешь мне угрожать?!! Ты, жалкий дикарь! Ты смеешь читать мораль мне, ИЗБРАННИКУ?

— Ты был Избранником, но опозорил это звание невинной кровью! Ты был силён, но, убив слабого, ты сам сделался слаб.

— Что?! А кто же тогда силён, ты что ли?! Думаешь, раз ты выше меня и шире в плечах, то можешь меня оскорблять?! Да я зарежу тебя, как крысу, давай раздевайся! — Он начал сбрасывать с себя части доспехов и скоро остался в одном лишь синем костюме, священном костюме обитателя волта. Однако дикарь не двигался.

— Что, трусишь?! Так я и думал, все дикари трусы! Ты боишься драться со мною, потому что я Избранник, и твои пресловутые духи на моей стороне!

— Остановись, гнев застилает твой разум, опомнись!..

— Нет! Никто не смеет оскорблять Избранника! Выходи на бой, иначе, клянусь, я пристрелю тебя.

— Воистину, кого духи хотят погубить, они лишают разума. — Сулик сбросил с себя металлическую кирасу, выпрямился и посмотрел в глаза бывшему другу. — Последний раз говорю, опомнись!

— Ни за что! Только твоей кровью я смою нанесённое мне оскорбление!!!

— Хорошо. — Сулик наклонился над сваленным в кучу снаряжением и вытащил свой любимый нож якудза. Избранник выхватил риппер — садистское оружие, помесь ножа и электрической ленточной пилы. — Тогда начнём.

— Отлично, защищайся!

Ножи мелькнули пару раз, со звоном и скрежетом встретились в воздухе. Но тут Сулик чуть отступил назад, выронив оружие и глядя на рассечённую правую руку. Бешено вращающиеся зубцы риппера, скользнув по лезвию его ножа, всё-таки нанесли урон.

— Ну что, дикарь?! И попробуй сказать, что я и сейчас побеждаю слабого, да ещё и нечестно, — рассмеялся Избранник в лицо противнику, но тот ничего не ответил. Сулик рванулся вперёд, ударил левым кулаком соперника по руке, несмотря на то, что риппер при этом впился в бедро, и со всей силы заехал правым локтём тому в

висок. Избранник отлетел на пару метров, но тут же вскочил. Поглядев на замерший в пыли нож, он сплюнул и процедил:

— Значит руками?! Хорошо! Но не забывай, что я — Скорпион, чемпион Нью-Рено и всей северной Калифорнии, тебе конец!