Тропою Силы

— Видишь машину на которой тебе предстоит ехать или лететь — сразу же прощупывай её в Силе. Многие Дже’Дайи погибли, элементарно ленясь проверить собственно транспортное средство на наличие поломок, или нежданных подарков. Я, конечно, далека от этой науки, но даже я могу отличить ту же взрывчатку, или проверить целостность наиболее подверженных износу деталей. Конечно, от чего-то серьезного это меня не спасет, например от того же вируса в системе корабля, но уже это облегчает жизнь. В конце концов — твоя же безопасность на кону.

— Угу.

Потянувшись за книгой для записей, открываю её где-то на последних страницах и вношу новую заметку.

— Что это?

— Перечень того, что мне надо разобрать, изучить, познать.

Взяв книгу, она отлистала пару страниц назад и только головой покачала.

— Н-да… ты определенно не мелочишься. Смотри не перегори.

— Не, у меня два предохранителя есть, — хмыкаю.

— Вот же жук, — меня толкнули локотком. — И в кого такой пошел?

— В тебя?

— Хм… — серьезно задумалась мама.

— Эм… так не отвечай. Ладно?

— Ха-ха-ха, хорошо, Шейд.

— Кстати, я вижу корабль, — глянув в иллюминатор, обращаю внимание на показавшийся Спящий Корабль. Хотя… там от оригинала почти ничего не осталось. Навешенного добра было столько, что это уже было другое судно с очень знакомыми очертаниями. Вытянутое, большое, состоящее из трех огромных секций, где одна крупнее предыдущей.

— Почти прилетели, — вздохнула мама. Услышав от нее легкий укол в эмоциях, я повернулся к ней и вскинул бровь.

— Мам?

— Да… не обращай внимания. Просто подумала о Далиене.

— А расскажи о нем?

— Раньше он был тихим нелюдимым парнем. Скрытный, замкнутый в себе, отдаленный от любых коллективов. Из-за этого у него образовалась слава чудака. Но несмотря на это он был очень добрым и обычно не отказывал в помощи, когда к нему обращались.

— А к нему кто-то обращался?

— М-м-м… такие же чудаки, скажем так. «Подобное притягивается к подобному», слышал когда-нибудь?

— Да.

— Вот так и тут. Он с самого начала чувствовал себя здесь как в чужой тарелке и частенько поглядывал на звезды, задаваясь вопросом о том, откуда мы прилетели. И как-то так получалось, что к нему тянулись такие же мечтатели и отщепенцы. Потом он встретил Сароса, и увидел в нем настоящий пример. Сарос ведь так же в какой-то степени был отщепенцем, следуя по собственному пути, который привел его в изгнание.

— А на тебе это как-то отразилось?

— Конечно. Но мне было все-равно, вплоть до того, что я сама была готова покинуть орден. Но члены ордена не собирались терять такого бойца как я, тем более что я придерживаюсь традиционных взглядов. Поэтому члены Совета смирились с нашими отношениями и закрывали глаза, когда Сарос посещал меня на Тайтоне. Но возвращаясь к Далиену, как я сказала, он увидел в Саросе настоящий пример. Твой отец вырастил внутри него стержень, который никто не мог сломить. Когда твоего отца изгнали, Далиен без колебаний последовал за ним и покинул орден. В этот же момент он отрекся от Силы считая её камнем преткновения и многих распрей как внутри ордена, так и за его пределами. Я помню, как они с Саросом прилетали на семейные посиделки, можно сказать, что он был членом семьи.

— Но что случилось потом?

— Сарос и Далиен были теми еще деятелями, они всегда что-то затевали, поэтому орден за ними в полглаза присматривал. Все изменилось, когда Далиен погиб… вернее, как мы знаем сейчас, разыграл свою смерть. Видимо, они хотели таким образом сбросить хотя бы с одного из них слежку, что и сделали.

— А как же Сила? Разве Дже’Дайи не почувствовали смерть? Или, наоборот, то, что он жив?

— Отреченного от Силы не так-то просто почувствовать, Шейд, — усмехнулась мама. — Это болезненный процесс для того, кто отрекается. Обрываются все связи, и он словно бы перестает существовать в Силе. Я не подумала об этом, хотя и усомнилась в словах Сароса о смерти его ученика, ведь тот не выглядел прям таким уж расстроенным…

На этих словах мы почувствовали легкий толчок, и шипение.

— Прилетели.

— Ага.

Встав с кресла, мы пошли к выходу из корабля. Первая гермодерь открылась, за ней опустилась вторая и нам открылся вид на обычный железный коридор, в котором находилась встречающая делегация.

Вот только, я как шел первым, так и замер, округлив глаза и бестактно вытаращившись на человека перед собой.

— Шейд, ты чего? — окликнула меня мама.

Я не ответил. Только сделал шаг в сторону, давая ей пройти. А все дело было в том, что передо мной стоял тот самый человек из видения перерубленный по диагонали вполне себе обычным мечом.

Мысли ужаленными хомячками заметались в голове, одна безумнее другой, но сбросив первый ступор, я смог с собой совладать. Перед нами стоял невысокий мужчина, ухоженный, в накинутом на плечи капитанском мундире, и зачесанными назад короткими волосами. На вид лет пятьдесят, если не больше. В отличие от правого, левый глаз был полностью белый. Еще бросался в глаза шрам на левой щеке, который постепенно уменьшался к губам.