Тропою тайн

— А когда вы снова начнете работать? — спросил он.

— Я уже возобновила прием пациентов и наняла няню, но она приступит к работе только через месяц. Надеюсь, к тому времени я привыкну расставаться с Элизой надолго — сейчас мне не выдержать и пяти минут. — Элли рассмеялась.

— Элиза… — Тони впервые произнес вслух имя дочери. — Мне нравится, — беспечно добавил он, стараясь скрыть раздражение. Это ему следовало выбрать имя для дочери, ему и Скайлер.

Уловив перемену в настроении Тони, Элли вскочила с дивана:

— Подождите минутку, я сейчас приготовлю кофе.

Она скрылась в соседней комнате, а немного погодя вернулась с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки и тарелка с домашним печеньем. Тони смутило, что он доставил Элли столько хлопот, но, взглянув на нее, понял: проведя несколько минут в одиночестве, она овладела собой.

Тони взял у нее поднос и поставил на журнальный столик. Осторожно положив ладонь на плечо Элли, он усадил ее рядом с собой на диван.

— Я пришел не для того, чтобы действовать вам на нервы. Мне просто захотелось увидеть ее — один раз, только и всего. Чтобы когда-нибудь вы могли объяснить девочке, что ее отцу не все равно.

— Я знаю, что вам не все равно, Тони. Но поймите… просто я… ждала этого так долго, а теперь мне кажется, что она была в моей жизни всегда. — Глаза Элли заблестели от слез. — Я получила от вас прекрасный дар. У меня нет слов, чтобы выразить благодарность.

Тони кивнул:

— Понимаю… но от этого мне не легче. Я постоянно думаю о том, каково ей будет расти без отца.

— Надеюсь, этого не случится.

— Вы говорите о вашем муже? Простите, что я лезу не в свое дело, но если он так рвался стать отцом, почему же его до сих пор здесь нет?

Ясные голубые глаза Элли смотрели на Тони серьезно и вдумчиво.

— Знаете пословицу: «Кто обжегся на молоке, дует на воду»? Полу нужно время. Он должен привыкнуть к мысли, что Элиза останется с нами. — Она вздохнула и взяла свою чашку. — He стану уверять, что нам предстоит мирное плавание, но мы постараемся все уладить.

Тони задумался о том, как двум людям трудно ужиться даже при самых благоприятных обстоятельствах.

Словно прочитав его мысли, Элли робко спросила:

— Вы в последнее время виделись со Скайлер?

— Она ни с кем не хочет встречаться. — Тони не упомянул о том, что Скайлер не отвечала даже на его звонки. — Должно быть, нелегко оправиться после родов, — добавил он, стараясь скрыть тревогу.

— Да, нелегко, — согласилась Элли, а потом, будто спеша сменить тему, сказала: — Кстати, о здоровье… я беспокоюсь за Джимми. Он уверяет, что чувствует себя отлично, и уровень Т-клеток у него в крови поднялся. Но каждый раз, когда я приглашаю его заехать и посмотреть на ребенка, он под разными предлогами отказывается.

— Долан? — Тони пожал плечами. — Я с трудом уговорил его разрешить приходящей горничной работать несколько лишних часов в неделю и ухаживать за ним. Она очень милая женщина, мать шестерых детей и без ума от Долана. Теперь с ним и вправду все в порядке. — Элли незачем знать, как тяжело Долану, если сам он умалчивает об этом.

— По крайней мере ему не стало хуже, — откликнулась Элли.

— Он гораздо крепче, чем кажется.

— А вы? Как удается держаться вам?

— Я справляюсь.

Последовала неловкая пауза. Тони взглянул на часы.

— Знаете, который час? Мне пора. Можно взглянуть на малышку?

У Тони заныло в груди, в глаза словно насыпали песку. Такое испытание оказалось для него непосильным: его маленькая дочь спала в соседней комнате, но была недосягаема.

Элли поднялась и провела Тони по коридору в небольшую спальню, залитую светом заходящего солнца. Комната ничем не походила на спальни его племянников, отделанные в розовых тонах и изобилующие оборочками. Облака и звезды на стенах, плакат «Волшебник из страны Оз» в рамке, одинокий плюшевый медвежонок на белом шкафу, заставленном книгами, которые Элли когда-нибудь прочтет дочери. Тони тихо приблизился к кроватке.

Его дочь лежала под мягким розовым одеяльцем; ее щечка казалась такой же пухленькой и округлой, как луна, нарисованная на стене над кроваткой, губки были сжаты, словно посылали ему воздушный поцелуй. «Господи… Господи Боже…» Пол покачнулся под ногами Тони, у него подогнулись колени. На краткий миг все вокруг стало серым, как небо в пасмурный день.

Девочка унаследовала его волосы. Ее глаза были закрыты, и Тони так и не узнал, какого они цвета, но нос и подбородок, к которому был прижат кулачок, напомнили ему черты лица сестры Джины. У Тони перехватило дыхание.

Он опустил голову, не желая, чтобы Элли заметила слезы в его глазах. Наконец, взглянув в ее сторону, Тони обнаружил, что в дверях Элли нет. Его охватила благодарность: Тони понимал, как трудно было Элли оставить его с дочерью наедине даже на несколько минут.

Он поднес палец к детской щечке, нежно коснулся ее и удивился, заметив, как щечка дрогнула, личико сморщилось, а девочка заворочалась. Приподняв одеяльце, Тони усмехнулся: он увидел длинные ножки дочери — в самый раз для верховой езды.